кислую мину с лица мужа. В кого я превратилась? В ничтожество, но я в этом жила и меня, наверное, это устраивало, если не сбежала.
Однажды муж пришёл выпивший, с чёрными кружевными трусами в кармане брюк и помадой на шее. Я залепила ему первую пощёчину, за что получила целый клубок ощущений и синяки по всему телу. Я долго плакала, сводила раны и думала, что же делать дальше. Мужа откровенно стала бояться. Первый опыт битья мужу понравился и это происходило ещё не раз. Я рыдала теперь уже от безысходности. В конце концов, я и получила своё последнее "наказание" от мужа. Но в тот раз он перестарался – я свалилась с сотрясением и температурой. Лечил меня сам. Зачем лишние свидетели? Но тут произошло самое страшное. Моя бабушка Света в тот момент приехала в город для реабилитации в санаторий после гипертонического кризиса и, не дозвонившись до меня, решила приехать, зная, что у меня затворнический образ жизни. Откуда у неё взялись ключи, я не знаю… Хотя я оставляла запасные в своей комнате у родителей.
Я ничего этого не помню из-за горячки, но со слов Женьки Сурового, именно ему позвонила бабушка, обнаружив меня и рассчитывая на его медицинское образование.
После этого больница, лечение. Через две недели я подписала отказную и уехала, оставила все вещи, квартиру бывшему мужу и теперь ставший для меня чужим город.
Вот такой никчемной я была и я сама виновата: верила, любила, терпела, надеялась…
Ещё через неделю не стало бабы Светы. Моя милая, родная бабушка, единственная кому не нравился мой муж. Она, наверное, знала, чувствовала. Прости…
Я во все виновата. Никому не расскажу, никогда.
С того времени в моей жизни появился Женька. Внук бабушкиной подруги и теперь и мой самый лучший, почти брат. Лишь он про все знает и молчит. Конечно, со временем все забылось и померкло в памяти, но иррациональный страх до сих пор хватает меня за горло…
На меня нахлынуло чувство стыда после неприятных воспоминаний, и я прервала наш невероятный поцелуй, из-за которого могла потерять чувство реальности и погрузиться в грезы о будущем. Я оттолкнула Костю за плечи, он не сопротивлялся:
– Костя, прости, прости меня. Я не могу. Пока.... ты мне нравишься, я даже почти влюблена. Но я ужасно искорёжена внутри. И мне надо с этим жить или примириться или не знаю. Думала смогу, но не хочу тебя втягивать во всю эту… понимаешь?
– Думаю, что понимаю, но не отступлюсь, и не надейся.
– Я очень этого хочу, – глядя в глаза, я предельно честно ответила и поцеловала со всей силы своего чувства.
Оторвалась. И, не оглядываясь больше, побежала домой, в свою комнату.
Сегодня я долго не могла заснуть. Не покидало чувство, что я поступила неправильно – опять неправильно. Тысячи раз прокручивала в голове наш разговор, придумывала разные варианты, но что я уже изменю? Лишь мысли о наших поцелуях грели мою грудь, наполняя сердце нежностью и томлением. Уснула, когда за окном небо начало намекать на скорый рассвет.
А с утра на стуле рядом с кроватью обнаружила букетик полевых цветов и записку: "Уехал. Не жди. Твой С.К."
– Ну и гад ты, С.К.
Глава 16
Прошло три дня с отъезда моего Босса Всего. За эти дни прошла почти все стадии: отрицание, гнев, торг и депрессия, на которой я застряла. А сейчас сидела в беседке и смотрела на своих племянниц, пытавшихся меня соблазнить на смену бинтов. Маша трясла в воздухе ножницами, Соня – бинтами.
– Тётя Наташа, ну ты пойми, «лабутены» уже не подходят к твоему наряду, – Соня указала на мою, теперь уже любимую, футбольную форму.
– А мы смодеРиЛовали. Тьфу ты! Смоделировали крутые кеды. Там даже крылья сзади из бинтов будут наклеены, мы их из ПВА сделаем.
– А пищалку вы на пятку не планируете наклеить? – ехидно поинтересовалась, и сердце екнуло, когда девочки переглянулись и заулыбались друг другу. Так, двери в комнату лучше подпирать на ночь. А бинты я сама поменяю, вечером.
– Идите, старушки, отсюда. Я в печали.
И они смилостивились надо мной и покинули, наконец-то. Мне очень хотелось спать. Все эти ночи, я, можно сказать, не спала – перед рассветом проваливалась в краткое забытьё, которое не спасало.
Костя так и не позвонил. При всех я старалась делать вид, что мне все равно, но телефон носила с собой, подложив под лямку бюстгальтера.
Значит, это всё? Моя очередная сказка рухнула…
***
Офис. Предыдущий вечер.
– И как это понимать?
Я не сразу сообразил, что ко мне в кабинет залетел худощавый парень с круглым лицом и темно-русыми кудрями на голове. Судя по всему, он только что откуда-то вернулся – средних размеров чемодан сдал хозяина наклейкой из аэропорта, да и изрядно мятый серый костюм это только подтверждал.
Откинулся на спинку кресла, ощущая ломоту в спине от долгой неудобной позы, морщась, отодвинул от себя ненавистные бумаги. Я даже стал немного благодарен наглецу за перерыв.
– Это вы меня сейчас спрашиваете?
– Тебя! – а голос-то знакомый.
– Евгений. Проходи!
– Признал, значит, – тот довольно улыбнулся, кинул чемодан в сторону так, что тот со стоном ударился об пол, а сам сел напротив.
– Давно вернулся?
– Уже как часа два.
– И сразу ко мне? – я удивленно поднял брови.
– Сразу.
– Ну, что ж, давай выпьем тогда за встречу и очное знакомство. Что будешь?
Я прошёлся взглядом по мини-бару бывшего владельца этого кабинета и по совместительству экс-брата.
– Виски или яблочный сок?
Евгений смотрел немигающим взглядом и с задержкой сказал:
– Я бы выпил. И тебе бы не повредило.
Разлив напиток по фужерам, я протянул один приятелю. Он же понюхал, морщась, но первый глоток сделал.
– Итак, кто первый?– первым глотнул – ему и слово. Я тоже выпил, и жидкость побежала по пищеводу, оставляя за собой огненную дорожку.
– Давай ты.
– Мне вчера позвонила мама Натальи.
– Что-то случилось? – я подался вперед, опершись грудью на стол.
– Говорит, Наталья переживает после вашего разрыва, но не показывает виду. Ходит, как сомнамбула.
– Какого разрыва? Я вынужден был уехать, – возмутился я.
– Ну, видимо, она так не считает. А ей ты что рассказал?
– Записку оставил. В общем, мне позвонил один знакомый из… неважно, и говорит, что счета мои блокируются, проекты замораживаются, технику со строек вывозят. Он навёл небольшие справки. Моя фирма практически банкрот и вся в долгах перед подрядчиками. За последний год не было оплат вообще. И денег так же нет.
