Да и далека от нас польская и свейская землица, чтобы там корону тебе найти!
— Она у вас уже под рукою, — хладнокровно произнес Магнус. — Если сами воевать ее будете — все потеряете! Не признают королевства тут власти царя Иоанна, навалятся и обескровят вас, а земли эти приберут под себя. А с моей властью смирятся — я датский принц, и для королей Эрика и Сигизмунда приемлемая кандидатура. Но я по доброй воле тогда стану царевым подручным. Сам знаешь, князь, не дадут вам мастеров добрым, а кто на это решается и собирает людей, то казни могут предать.
— Про то ведаю, — глухо произнес Курбский. — В Любеке не дали Шлитте отправить в Москву три сотни мастеров — смертью грозили, суд собрали. Государь сильно осерчал на ослушников.
История эта, случившаяся двенадцать лет тому назад, как знал Магнус, случилась по решению Ганзы, которая не желала передавать московитам специалистов — ведь те начнут производить необходимые русским изделия и учить их мастерству. А оно надо, самим себе в будущем времени убытки чинить. Вот и ввели санкции, и даже император ничего поделать не смог, ни магистр Ливонского ордена, которые дали согласие.
— А тех мастеров, и торговлю Москве к обоюдной выгоде сделаю. И много иной пользы принесу государству Русскому. Но только как король Ливонии Магнус, первый этого имени!
Глава 25
— Этого ливонского оружия, государь, нам хватит для вооружения всего нашего войска, даже тех эстов, которых наберем. Да, московиты серьезный противник, чтобы с ними попытаться сейчас сойтись в бою! Лучше со стороны посмотреть, как дела дальше пойдут.
Регенбах с нескрываемым интересом разглядывал груды доспехов, мечей, шпаг, шлемов, мушкетов и аркебуз, что высились на небольшом замковом дворе. Это добро эзельскому воинству досталось совершенно бесплатно, проливать кровь не пришлось. Курбский увез с победных для него верпиленских болот массу трофеев, кропотливо собранных на поле недавнего сражения. Вышло больше полусотни повозок, доведенных московитами до епископского замка и там переданных новому союзнику.
Да, именно так!
Весьма вероятно, что молодой русский царь, убедившись в истинности доводов Магнуса, поддержит его план. И тогда ливонскую корону он получит гораздо раньше, чем это было в прошлой истории, которая начала меняться прямо на глазах. Пока не так заметно, но если будет достигнута полная договоренность с русским воеводой, а, значит и с самим царем Иоанном Васильевич, уже через месяц может «бомбануть» так сильно, что ситуация станет принципиально иной.
— Это еще не все, мой верный коннетабль, — Магнус назвал Регенбаха на французский манер, хотя на самом деле назначил на должность ландмаршала принадлежащих ему епископств, впервые им введенную. Но коннетабль звучал намного громче — все же главнокомандующий войсками, а короли избегали таких назначений.
Мало ли что может взбрести в голову удачливому военачальнику — любая верность подвергнется соблазну самому занять престол, спихнуть с него незадачливого или чересчур доверчивого монарха, пустив в ход преданные полководцу дворянские мечи и шпаги. И основать новую династию, попутно истребив всех возможных претендентов бывшего правящего Дома. Во избежание будущих эксцессов, так сказать!
Слишком много тому примеров имеется в европейской истории, да и в мире подобные кунштюки выкидывали частенько!
— Сколько ты уже набрал рекрутов, Иоганн?
— Эстов четырнадцать сотен записалось, как раз на семь рот вышло. Из ландскнехтов на полную службу вашей светлости перешло без малого три с половиной сотни — я их распределил по этим новым ротам. Но учтите, государь — не меньше полугода пройти должно, пока селяне научаться стрелять из мушкетов, а пикинеры вовремя перестраиваться для отражения атак кавалерии. Раньше весны следующего года эти семь набранных рот в бою использовать нельзя — порежут как цыплят!
— Пикинеры будут не нужны в прежнем количестве, половина на половину будет — мушкетов на тысячу стрелков сейчас хватит. Кроме того, князь обещал отдать все ливонское оружие, что в Дерпте и Нарве лежит, и латы, которые целые — остальные уже перековали.
— Это совершенно меняет дело, — Регенбах покрутил головой, и задал вопрос. — А почему они мушкеты эти не использовали сами?
— Фитильные все забрали — стрельцы ими вооружены вместо пищалей. Нарасхват пошли. Но где-то еще осталось полтысячи с колесцовыми замками, причем поломанные. Их кузнецы пытаются пружины наладить, но получается плохо — тут мастера нужны.
Магнус тяжело вздохнул — за это время уже понял, что наладить производство собственного оружия невозможно, так, мелкие опытные партии в пару десятков штук. Удовольствие, может быть, и не слишком дорогое, просто нет обученных рабочих и мастеров, которые могли бы осуществить масштабное производство — хотя бы пять облегченных мушкетов в день, которые позднее будут именовать фузеями или ружьями.
Но зато удалось сманить мастера, трех подмастерье и с десяток умелых кузнецов на пожизненную службу, за различные «вкусности» — высокое жалование и жилье, повышение в статусе до «главного мастера», что немаловажно — все же тут везде сословное общество, и к положению в нем все относятся крайне серьезно.
Вскоре в Хапсале закипит работа по переделке и улучшению доставшегося на «халяву» огнестрельного оружия. Мушкеты получат новое ложе с прикладом и кожаной подушкой, чтобы смягчить достаточно серьезную отдачу при выстреле. Затем их распределят по калибрам и длине, чтобы в ротах не было путаницы с пулями. Колесцовые и фитильные (последних намного больше, три четверти из всех) замки при этом снимут, и будут ставить ударные, с зажатым в курке куском пирита. Последнего в сланце хватает, блестит, недаром его «золотом для дураков» называют.
Устройство ударного замка Магнус знал, и как мог, объяснил мастеру — тот трудился целый месяц, и вот получились первые более-менее надежные образцы, за что и был щедро награжден и обласкан. Теперь только развернуть производство, хотя бы две-три штуки в день поначалу, и к весне вся его пехота получит практически единообразное оружие.
Семь рот инфантерии по три сотни воинов в каждой, пусть даже шестая часть нестроевых, серьезная сила по нынешним временам, причем не какие-нибудь наемники, а присягнувшие ему на верность солдаты. Вот только до следующего лета их в бой выводить нельзя, остается надеяться, что удастся без драки протянуть это время. А на случай всяких нехороших случайностей, которыми богато нынешнее время, есть две полных роты ландскнехтов, у которых еще в годовом контракте девять месяцев осталось. Срок вполне достаточный чтобы женщина выносила и родила ребенка, а его немецкие и датские вояки, верные вассалы, много чего повидавшие в сражениях, научили эстонских парней как надо «родину любить». И сменить наемников на службе
