Книга Научите своих детей - Иван Фабер

знакомым по этой части.. А Карлу это было неинтересно.. Ну, может, интересно, но его раздражало то, что ему навязывают чужой интерес. Он желал чего-то своего. Сбегал из дома часто – от избиения. И ладно, как он говорил, чтоб его – дак отец по-пьяни и меня, и мать гонял. Убегал, лишь бы не видеть. И нас зазывал. Ну а куда мальчишка-то сам убежит – его где-нибудь поймают, в милицию, а затем за шкирку и обратно к нам в дом. В школе постоянно дрался – не потому, что сам конфликтный, а просто иной, не такой, как все – себя защищал. Учителя сами его оправдывали, говорили, что мальчик бесконфликтный. Просто один всегда, «белая ворона». Отец же за любой «косяк» устраивал ему наказания, причём непросто бил – изощрённо мучал, запирался в гараже, на первом этаже нашего дома, «по-воински наказывал», как говорил он. И никто не видел, что он там переживал..

София отпила немного воды, обняла мать покрепче и замолчала.

– То есть, определённых увлечений у него не было?

Девушка сглотнула. Заговорила миссис Смолина.

– Знаете, нет. Он с детства увлекался всем, чем можно – было время конструировал что-то из железа, строил скворечники, спортом разным увлекался. Но ничего такого, что заставило бы его оставить в этом деле душу, не было. Разве что рисование.

– Он так любил рисовать?

– Мы попытались устроить его в ту студию, которой я сейчас владею, но особого таланта он не демонстрировал. Но, любое свободное время он посвящал вырисовыванию этих, как их называют, на букву «К».. – Она обратилась к дочери.

– Комиксам, – одновременно сказали София и Томас.

– Да, у него очень хорошо получалось вырисовывать сюжет в одной запечатлённой картинке. Дома, в России, лежит несколько коробок его «произведений», он рисовал их на тетрадной бумаге.

– Хорошо, – растянул Том. – Миссис Смолина, оцените пожалуйста, ориентировку его деятельности, когда он был ребёнком, на оценку результата этой самой деятельности со стороны.

– Что, простите?

– Ну, как я понял, ваш ребёнок инфантильно брался то за одно, то за другое занятие не по причине ли того, что искал то, что производило бы на вас, в том числе и вашего супруга, впечатление? Пытался ли он привлекать этим внимание?

– Не знаю, не могу сказать вам.. Он, вроде, никогда не стремился демонстрировать их нам.

– Тогда, может быть, вы ответите? – Том посмотрел на Софию.

Она испуганно и растерянно посмотрела на Томаса.

– Я… Я не знаю.

– Проблема отца мне известна, но давали ли вы как мать и старшая сестра ему то, чего он хотел, как ребёнок?

– Да, конечно давала, – сразу ответила Смолина, даже перестав плакать. – Я его никогда не баловала, но воспитывала в достатке, в культуре и просвещении, что и вылилось, я считаю, в такой высокий оценочный балл международного тестирования, благодаря которому он успешно поступил в Райерсон. И знаете, он успешно учится.

Том перевёл взгляд на Софию – та поражённо молчала и смотрела на детектива.

«Где-то здесь причина нарциссизма»

Томас учёл и проигнорировал молчание.

«Молчит»

– Вы более-менее знакомы с его детством. Как-никак, вы – его мать и сестра. Расскажите о его отношениях с противоположным полом.

– Знаете, в этом плане он всегда был очень скрытен.

«Почему-то мать разогнала инициативу, а сестра замолкла»

– Я не знаю истории ни о его первой любви, ни о целом с девушками, – сказала миссис Смолина, опять пуская слезу.

– Мне тоже ничего неизвестно об этом, – сухо добавила София.

Внезапно дверь открылась, и в кабинет ворвался Марвин.

– Ты уже здесь.. Звонил Гордон, они опознали второго. – Он торопился за свой стол и не заметил присутствующих у стола Тома. – Ты едешь?

Развернувшись, он поймал намокшие взгляды двух особ.

– Кто это?

– Мисс Радищева и миссис Смолина.

– Сестра и мать подозреваемого, – продиктовал себе напарник. – Детектив Вин Додсон, убойный отдел, здравствуйте.

Он остановился, видимо, ожидая Тома, но тот никак не мог понять, чем закончить такой интересный, разгар которого начался в самом конце, разговор.

– Послушайте, вы можете поехать с нами и убедиться в уликах, так как я подозреваю, что протоколы вас не устраивают.

Марвин скривил лицо и развёл в стороны руками, явно не одобряя предложение Томаса.

– Что за дерьмо? – Додсон сказал это губами – Том понял.

– Вы согласны? – переспросил Том, игнорируя напарника.

София прошепталась с матерью и обе женщины кивнули. И как только Томас приподнялся с кресла, София посмотрела на него:

– Имеем ли мы право на свидание с ним?

Том промолчал.

Перед выходом из штаба, Марвин остановил Тома и тихо, ртом к уху, заговорил:

– Что ты себе позволяешь? Я всю ночь расписывал итоги по осмотру, заверял их, пока ты шлялся неизвестно где. Сейчас ты тащишь этих двоих в морг, ты совсем рехнулся?

Томас отвёл от его лица взгляд, развёл руки и сказал:

– Его сестру нужно расшатать.

– Я тебя уважаю, Том, но не будь таким ублюдком – у меня есть семья. В отличие от тебя.

Томас развернулся и посмотрел Додсону прямо в глаза:

– Ты свободен.

Он выдернул папку с материалами у Марвина из рук и направился к парковке, где его ожидали две свидетельницы. Додсон злостно смотрел ему вслед.

«Так будет намного проще»

Сев за место водителя, он попросил сесть миссис Смолину или Софию рядом с собой, аргументируя это тем, что он не хочет давать им возможности переговариваться, когда будут задаваться вопросы. София, как он и планировал, села рядом. Они выехали.

– Извините, что пришлось изменить локацию наших переговоров, но, наверное, вы тоже заинтересованы в ходе расследования, и вам нельзя игнорировать все инсайды, сопутствующие делу.

Миссис Смолина всю дорогу молчала, прижавшись к своему креслу. Одной рукой она держала ладонь Софии.

– Расскажете о вашей жизни в Канаде.

Томас вёл машину медленно, полноценно наблюдая то за одним, то за другим «допрашиваемым». София иногда ловила его наблюдающий взгляд на себе, отчего, как Томас и думал, сильно контролировала себя в контексте выражаемой речи – она всегда говорила с паузами, отрывисто, конкретно, не позволяя проскользнуть лишним словам.

– По сравнению с тем, что творится там, у нас, мы живём в шоколаде.

– Это вы про отца?

– Нет, про распад Союза.

– А что там происходит? – Том прекрасно знал, чем наполнены улицы государств, только что потерявших надзорное правительство, но ему был интересен ответ девушки.

– Здесь хоть за жизнь не страшно. Там и убить, и изнасиловать, и ограбить на каждом углу могут. Наркотики везде. – Она закрыла рукой глаза, протёрла их несколько раз. – И трупы.

– По причине?