доме есть?
— Есть, — простодушно подтвердила девочка, — но они сейчас не в доме. Бабушка с мамой ушли в баню мыться. А мои брат и сестра — они вредные! Если и услышат — не помогут. Но они не слушают вовсе, потому что сидят в своих комнатах в наушниках. Пашка в компьютер пялится, а Поля музыку врубила. Я один нормальный ребёнок в нашей семье. Так бабушка говорит.
Сергей выдохнул с некоторым облегчением, отбросил в сторону сумку, перемахнул через заборчик, отделяющий землевладение дяди Кости от дачной улицы, обхватил руками ствол рябины и, как по канату, полез вверх по дереву. Если взрослых в доме нет, то он без труда доползёт до котёнка, снимет его с ветки и успеет удалиться с временно запретной для него территории незамеченным.
«А дядя Костя… Это хорошо, что он сегодня чем-то там занят и спрятался от людей. Это очень хорошо!», — порадовался Сергей, а вслух между тем полюбопытствовал:
— Что ж ваши мама и бабушка вас троих с собой в баню не взяли? Или вы ещё маленькие для водных процедур, а?
Люба быстро-быстро замотала головой, отчего её косички замелькали в воздухе:
— Нет, не маленькие. Но у нас очередь. Меня с Пашкой ещё не приглашали. В бане пока горячо даже для взрослых. Но Польку уже попарили, потому что моя сестра провинилась. Она до этого искупнулась в холодной реке. Мама сильно ругалась, отшлёпала её вениками и пообещала запереть Полину в её комнате до конца недели. Вот Поля и сидит сейчас у себя, ногти красит и на мои просьбы не реагирует. Может, обиделась. Может, маму боится.
— У-у-у! Строгая у вас мама, однако. Я бы тоже её боялся, если бы она решила побить меня вениками.
Оценив шутку дяди Серёжи, Люба вновь звонко засмеялась:
— Да нет, у нас мама нестрогая! Это мы от рук отбились и её огорчаем. Так бабушка говорит.
— Бабушку надо слушаться…
Сергей почти дотянулся до ветки с котёнком, но поймать «усатого» так и не смог. Малыш, словно издеваясь, мяукая и дрожа всем телом, по мере приближения своего спасителя, отползал от него всё дальше и дальше. А тонкий ствол рябины начинал раскачиваться всё больше и больше.
Сергей дал мышцам рук десятисекундную передышку и осторожно полез выше.
— А ваша мама дяде Косте кем приходится? — продолжил он нехитрый допрос ребёнка. «Выяснять обстановку так выяснять». — Как вы оказались на его даче? Она его подруга? Или коллега по работе? И он пригласил вас здесь отдохнуть несколько дней?
Люба задумалась на мгновение над значением слова «подруга». Вот у неё подружки в садике — это подружки. И ходят вместе везде, и играют. А мама и дядя Костя не только не играют вместе, но чаще и не видятся.
— Нет, не подруга, — уверенно возразила она. — Это дядя Костя мамин брат. А дача у нас общая.
— А-а-а! Брат. Вы, значит, ему племянниками будете?.. Да что ж ты уползаешь от меня, несчастный? Иди сюда, кому сказали?!
Сергей, усевшись в развилке дерева и держась одной рукой за его раскачивающуюся макушку, другой рукой подтянулся к котёнку и ухватил того за задние лапы.
Перепуганный кот истошно заорал и крепче вцепился когтями в молодую древесину. Услышав эту «песню», Кнопка вдруг резко подскочила на задние лапы и принялась громко лаять.
Люба от страха закрыла глаза руками:
— Ой, мамочки! Сейчас упадут! — прошептала она.
И её пророчество исполнилось. Ведь Полина собралась наконец-то выяснить, отчего их собака никак не уймётся. Девушка подошла к окну и отдёрнула занавески. Прямо напротив её окна, словно птица не ветке, сидел здоровый мужчина и с такими же испуганными глазами, как у самой Полины, смотрел прямо на неё.
Полина заверещала, что было сил. А Сергей, неожиданно для себя потеряв равновесие, ломая тонкие ветки и мысленно прощаясь с белым светом, полетел вместе со спасённым им котёнком вниз, в траву, и раскиданные там садовые инструменты.
ГЛАВА 10. Не было бы счастья, да несчастье помогло
«Что стоишь, качаясь, тонкая рябина… — откуда-то из глубины памяти вдруг всплыла строчка из песни, немного разбавляя царившую в голове тишину. — Красивая мелодия. Или вот эта: Старый клён, старый клён постучал ко мне в окно…».
— Иди сюда, безобразник! Глянь, что ты натворил? Ты убил своего спасителя! Сейчас придёт мама и нам с тобой крупно достанется! Чучело-мяучело!
«Чучело-мяучело на трубе сидело… Да, такую песню я тоже помню. Весёлая. А почему кто-то плачет? Разве я умер?..».
— Батюшки мои!!! Да это не дети — это ходячая катастрофа какая-то! Хуже, чем землетрясение и потоп вместе взятые! — воскликнула Анна Борисовна, хватаясь за сердце. — Вас на минуту оставить одних нельзя! На секунду! На долю секунды!!!
— Мама, не кричи, мне кажется, он дышит! — с робкой надеждой в голосе, произнесла Мария. — Надо подойти ближе и убедиться в этом.
Прибежавшие на крик Полины женщины и даже оставивший ради такого случая компьютер Павел одновременно подошли к Сергею, не зная, что предпринять и как объяснить друг другу это бессознательное тело под парадными окнами своего дома.
— Я думаю, это парашютист, и у него была неудачная посадка рядом с нами, — авторитетно заключил Павел. — Точнее, нет. Не парашютист, иначе его парашют тоже был бы здесь. Это лётчик. У него загорелся самолёт, и он был вынужден катапультироваться без парашюта. На счастье наше дерево затормозило его посадку, иначе бы всё — лаваш.
— Сам ты, лаваш! — грубо оттолкнула брата Полина. — У тебя жир уже в мозг начал поступать! Никакой это не лётчик! Это вор-домушник. Он лез по рябине ко мне в комнату, но не на тех напал!
— Нет, это дядя-спасатель, — тихо возразила заплаканная Люба. — Он спас мне котёнка, а сам умер.
— Никто здесь, слава богу, не умер! — жёстко отрезала Мария, убедившись, что незнакомец всё-таки дышит. — Люба, марш в дом! Тебе не надо это видеть. Мы без тебя справимся.
— Но это из-за Кнопки всё! Она котёнка на дерево загнала. Пашка с Полькой мне помогать не стали, а дядя согласился, он…
— Люба, в дом без разговоров!
— Хорошо. А котёнку можно отдать мой йогурт? Малыш всё равно ничей, и пока Анфиса не вернётся, пусть он у меня поживёт?
Мария махнула рукой.
— Люба, не приставай! Нужно оказать человеку помощь. Кажется, он голову разбил об этот хлам. Ведь твердила Вите миллион раз: приберись-приберись! Как об стенку горох!.. Наверно, нам следует вызвать врача? — женщина неуверенно посмотрела на мать.
Однако Анна Борисовна не пришла в восторг от
