— И что, отдохнувший у неё вид? — спросила Ханна.
— Ну, пожалуй, да, — задумчиво ответила Дейз. — Только глаза у неё такие занятные стали.
— Занятные? — переспросил Вилли, заходя в кухню. Он спешил пообедать после того, как приготовил яхту Хоули, «Отчаянную ласточку», к завтрашнему морскому пикнику. — В смысле, весёлые?
— Наоборот, сонные какие-то и странные.
— Это всё от снадобий, которые нервным дамам прописывают, — объяснила миссис Блетчли.
В эту минуту вошёл мистер Марстон. Ему нужно было принести наверх ещё две бутылки вина.
— Я полагаю, миссис Блетчли, что мы не вправе обсуждать медицинские вопросы.
— Опийная настойка! — провозгласила повариха, потрясая венчиком. — Вот я какое название вспоминала. У меня невестка её пила-пила и в конце концов совсем отупела.
— Вероятно, она принимала лекарство, не посоветовавшись с врачом, миссис Блетчли, — заметил мистер Марстон. В его голосе явно слышался вызов. Дейз, Флорри, Сюзи и Ханна переглянулись. Девочки знали, что мистер Марстон и миссис Блетчли на самом деле наслаждаются своими перепалками.
— Да врач-то тут при чём, я спрашиваю? — возразила повариха и бросила гневный взгляд на мистера Марстона.
— Настойка опия — это болеутоляющее средство. При правильном применении оно действует также как успокоительное и помогает уснуть. — Мистер Марстон рассчитывал запугать миссис Блетчли длинными словами, но ему это не удалось. Повариха осталась невозмутима. Стуча венчиком с такой силой, будто собиралась забить своевольные белки до смерти, она понизила голос и обратилась к миске:
— Да наркоманство это, вот и всё. С таким же успехом могли её послать в притон, где опий курят.
— Право слово, миссис Блетчли! — возмущённо воскликнул мистер Марстон, схватил бутылки и с оскорблённым видом ретировался.
Вилли, сосредоточенно ковырявший ноготь, поднял голову и объявил:
— Этот сет за вами, миссис Блетчли.
Повариха покачала головой:
— Теннис, прогулки и свежий воздух. Не нужна этой девочке никакая настойка. Ей нужна хорошая еда, так почему не испечь для неё черничный пирог? С какой стати, ради всего святого, нужно вместо черничного пирога подавать какие-то дурацкие меренги? В Мэне черничный сезон. Тут лучшая на свете черника! Малышке Этти до смерти хочется черничного пирога. Благослови её Господь, я порой думаю, что она одна из всей семьи в своём уме. Только улизнёт от мисс Ардмор — и сразу бежит на то поле за фруктовым садом, есть чернику прямо с куста.
— Ох, мне ли не знать! — улыбнулась Ханна. — У неё вся одежда в синих пятнах. Только и делаю, что оттираю их жавелевой водой.
— А с борным мылом стираешь? — спросила Флорри.
— А-гм! — ответила Ханна, и все рассмеялись.
— Да ты уже точно как здешняя разговариваешь, — отметила Дейз.
— Да уж! — с грустью в голосе сказала Ханна. Она бы с радостью осталась тут насовсем. И зачем только Лайла сюда явилась? Она и приехать не успела, а в доме уже чувствовалось напряжение.
20
БОЛЬШОЙ ТЁМНЫЙ ГЛАЗ
Ханна сидела на носу изящной яхты, свесив ноги за борт, и болтала с Вилли. Она была вне себя от радости, когда и её, по настоянию Этти, взяли в плавание.
Свои доводы Этти изложила в присущей ей манере: «Папочка, Ханна обязательно должна ехать с нами, потому что ты ведь знаешь, как скучно мне делается, когда собирается столько взрослых и разговаривает про всякие неинтересные вещи. А когда мне скучно, я начинаю ныть. А то и капризничать! Но при Ханне я не капризничаю. Пускай она поедет, тогда я, как только мне станет делаться скучно, смогу с ней поболтать».
— Ханна, ты такая храбрая! Держись! — крикнул Вилли, когда яхта наклонилась в сторону.
— Обожаю, когда корабль так делает. Как это называется, Вилли?
— Кренится. Только капитан Итон в такой ветер не распускает все паруса, потому что дамы всё время визжат, когда яхта слишком сильно кренится.
Чувствовать, как корабль несётся по волнам, было просто замечательно! Ханна смотрела, как нос яхты рассекает воду и поднимает брызги, слышала, как скрипят мачты, когда ветер надувает паруса. Плеск, звук бурунов, бьющихся о корпус корабля, ритм волн и вой ветра сплетались в прекрасную мелодию моря, которую девочка готова была слушать целую вечность. «Целую вечность», — подумала она.
И тут ветер донёс до неё тоненький голосок:
— Мне ску-у-у-чно! Ханна, забери меня!
— Надо сходить за Этти, — сказала Ханна.
— Давай я схожу, — предложил Вилли. — Заодно возьму верёвку, привязать её. Хоть она и в спасательном жилете, мистер Хоули против того, чтобы она бегала по палубе без привязи.
Вскоре Вилли возвратился. За ним, нетвёрдо держась на ногах из-за качки, ступала улыбающаяся Этти.
— Что, там совсем скучно стало? — рассмеялась Ханна.
— Ты бы знала, насколько! — вздохнула Этти и плюхнулась рядом с Ханной.
— Давай-ка я тебя привяжу, Этти, — предложил Вилли.
— Надоело уже! — проныла малышка, но по её лицу было видно, как она рада, что её отпустили на палубу к Ханне и Вилли.
Вдруг Ханна почувствовала, как яхту окружила странная, едва ли не волшебная энергия. У девочки закололо ноги, а потом что-то затрепетало в мешочке под платьем. Словно какая-то сила в ней рвалась навстречу той, что исходила от воды. Ханна дотронулась до мешочка.
«Неужели я наконец готова? — спросила она себя. — Неужели пора?»
Из глубины послышалась музыка, чем-то похожая на ту, что доносилась от арфы той ненастной ночью. «Вода… вода зовёт меня». Ханна прислушалась. Через вой ветра в парусах и ласковый плеск волн девочка начала различать щёлканье, поскрипывание, даже свист. Только она не знала, слышит ли эти звуки или воспринимает каким-то другим неведомым способом. Ханна украдкой взглянула на Вилли и Этти. «Слышат ли они?» Ханна поняла, что не слышат.
«Я знаю, что вы здесь!» Подумала это Ханна или произнесла вслух? Нет, вслух она ничего не говорила, однако знала, что каким-то образом донесла эти слова до моря и получила ответ.
В это мгновение раздался крик:
— Дельфины!
— Как здорово! — воскликнул Вилли и вскочил на ноги. Ханна заметила, что у самой поверхности воды появились продолговатые серые силуэты.
— Ханна, Этти, смотрите! — сказал Вилли. — Им нравятся волны, которые идут от носа, когда мы так быстро плывём. Видите, как они качаются на воде?
— Как же их много! — восхитилась Этти. — Эй, дельфины, оставайтесь с нами! На корме такая скука!
Куда ни глянь, везде были узкие дельфиньи спины, так близко друг к другу, что море напоминало черепичную крышу. Когда дельфины поворачивались на бок, показывая светлое брюшко, казалось, что в тёмно-зелёной воде вспыхивает бледное пламя. Похоже, морские жители старались произвести впечатление на людей. Они ныряли, выпрыгивали из воды и кувыркались в воздухе, умудряясь не задевать друг друга.
