ожидала от него большего. Разбиваю на удивление хорошим ударом треугольник- и сама не верю своим глазам, которые следуют за красным шаром, попадающим в лузу.
— Неплохо, — выдает он искренне.
Я поднимаю на него глаза.
— Говоришь, любой вопрос? — опираюсь толстым концом кия о пол.
Когда вижу его утвердительный кивок, в голове роем кружатся мысли. Мне так многое нужно спросить… и с чего начать? Вот так всегда. В ответственный момент наступает какой- то ступор.
— Я останусь жива? — вырывается из меня самопроизвольно. Наверное, глупо спрашивать вот так влоб, тем более, ответ мне может не понравиться…
— Нет, — отвечает он без колебаний, заставляя мое сердце забиться сильнее прямо в глотке. Это сердцебиение страха. Мне оно с недавних пор стало хорошо знакомо, — все мы умрем рано или поздно, — добавляет, играя на эмоциях.
Я не дышу сейчас.
— Я умру рано или поздно? — получается сипло.
— Это уже второй вопрос, Алёна, бей, — снова машет головой в сторону стола.
На этот раз я промахиваюсь. Тигр усмехается и тут же, словно бы даже не глядя на шары, не спуская взгляда с меня, забивает.
— Сколько у тебя было любовников, Алёна? — заводит старую пластину, пользуясь своей победой.
— Не считала, — выдаю я тут же.
— Посчитай…
— А это уже второй вопрос, — говорю, улыбаясь в ответ, что тоже его подловила.
Даниэль наступает на меня.
— Нет, это не вопрос. Это приказ…
Подходит близко. Заключает в оковы своего торса, не выпуская из рук кия- бьет по шару, но промахивается.
— Твой ход.
Я наклоняюсь, подстраивая руку под нужный шар. В этот момент чувствую, как его кий касается моей ноги, идет наверх, цепляет край юбки, приподнимает его, а потом протискивается между моих ног, слегка потирая промежность.
Его действия предельно развратные и возбуждающие. По телу проносится приятная волна. Живот сжимается в спазме. Я делаю удар- снова мимо.
— Это было нечестно. Ты мне помешал…
Тигр усмехается, возвращается на другой конец стола, демонстративно протирает рукой край кия, показывая тем самым мне, что он…
Господи, мои щеки краснеют. Я буквально чувствую, как они горят.
Прикладывает руку к носу и глубоко вдыхает.
— Мне нравится, что ты возбуждаешься, даже когда сильно боишься, Алёна… А ты ведь сейчас боишься?
Я молчу, невольно делая шаг назад. Мне правда сейчас снова очень страшно. Какой- то нехороший у него взгляд. Чрезмерно темный даже для самого Тигра.
Снова удар. Шары разлетаются с характерным звуком по сукну. Сразу два влетают в лузы.
— Дуэт, — констатирует он с энтузиазмом свою очередную победу, — теперь отвечай. Боишься?
— Боюсь, — выдыхаю честно.
— А чего боишься?
Глазами показываю на стол. Не в силах произнести хоть слово и снова призвать его к игре по правилам, потому что это уже следующий вопрос- и я очень не хочу на него отвечать.
Он нетерпеливо и раздраженно снова бьет и снова попадает. Нервный… Наступает на меня.
— Боюсь тебя… твоего гнева, настроения… мрачного…
Он откидывает в сторону кий, который с грохотом ударяется о мраморный пол и разлетается на щепки.
Хватает меня за шею. Вжимает в себя.
— Умная девочка… моего гнева стоит бояться… Интеллект и любознательность, говоришь? Эти два качества заставили тебя сегодня рыскать в интернете в поисках грязных сплетен обо мне?
— Я…не… — пытаюсь нелепо оправдаться, но слова застряли комом в горле. Тупица, почему я не подумала, что он точно так же сможет отследить историю поиска, как и содержание моих разговоров…
Трогает мои губы. Грубо, пошло, размазывая слюну.
— Рот, Алёна, нужен для того, чтобы им говорить… я давал тебе право спросить один раз. Я дал тебе это право и сейчас, но ты… — усмехается мрачно, — привыкла, видимо, делать своим ртом преимущественно другие вещи…
Надавливает со всей силы на мои плечи, заставляя опуститься на колени, расстегивает ширинку, хватает болезненно за волосы…
Это грубо, больно, до спазмов в горле, до ощущения удушения и рвотных позывов. Он не щадит, яростно дерет мою глотку, проникая так глубоко, что глаза лезут из орбит. Слезы текут каскадом… Я не сопротивляюсь. Просто молюсь, чтобы это быстрее закончилось.
Заканчивается. Он извергается в меня, тут же отходит назад, оставляя безвольной куклой на полу.
— Это станет для тебя хорошим уроком, Алёна… Если тебе что- то нужно, спроси…
Разворачивается, направляясь было на выход. Когда он уже в дверях, я его окликаю.
Сперва Тигр даже не верит, что это мой голос. Я ведь превращена в кашляющее и поруганное ничто…
Останавливается. Медленно оборачивается на меня.
Я все еще то и дело покашливаю, потому что в горле першит. Утираю не желающие останавливаться слезы, шмыгая носом.
— Даниэль, — повторяю я хрипло, но более уверенно, — пойдешь со мной завтра в лес за грибами?
Он смотрит скептически, ища подвох в словах. Даже, как кажется, с первого раза и не понимает…
— Чего?
— Учусь на своих ошибках. Мне нужно, чтобы ты пошёл со мной в лес, который здесь, у тебя на территории. Вот я и прошу…. Мне страшно одной… а я хочу грибы…
— Бред. Попроси Шери купить шампиньоны и что- то приготовить, раз хочешь…
Снова разворачивается, но я продолжаю ему в спину.
— Нет, я не хочу шампиньоны, я хочу белые грибы. Видела их там на опушке. Поглубже их должно быть еще больше…
— Какой абсурд… Мы здесь не едим дикие грибы. Они могут быть ядовитыми.
— Эти не ядовиты. Я точно знаю. У нас такие растут… я с детства с родителями собирала.
Представляю, как, должно быть, погано сейчас выгляжу. Все еще распластана на полу. Черные подтеки туши, красный нос, вспухшие губы…
— И кто их тебе приготовит? Шери не умеет…
— Я сама приготовлю. Только сходи со мной… Мне… страшно.
Господи, как нелепо я звучу, наверное…
Пытаюсь встать, но ноги предательски подкашиваются. Перед глазами мошки, голова кружится.
Правда, упасть я не успеваю. Его руки меня подхватывают.
Я поднимаю на него затуманенный взгляд и на минутку мне даже кажется, что он улыбается, а глаза его теперь не такие темные…
Но внимание сконцентрировать не получается. Все утягивается, как в воронку. Лишь ощущение горячего тела рядом. Он куда- то меня несет на своих руках. А я дышу ароматом своего экзекутора и мне почему- то хочется сильно- сильно плакать от его объятий. Но я, как всегда, держусь.
Открывает ногой какую- то комнату, заносит.
— Хара (араб. — дерьмо), Алёна, ты почему не поела? — спрашивает он, очевидно, ловя взглядом так и оставшиеся на столе тарелки с едой.
Тяжелая голова касается подушки. Я закрываю глаза и проваливаюсь в
