Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
– Помнишь Никиту Рябцева? – спросила Женю Карелия Львовна.
Та дернула плечами.
– Его забудешь… Наш полнейший провал. Подросток-социопат, хитрый, беспринципный, с явно выраженными садистскими наклонностями. Но не наркоман, таких, вообще говоря, мы не берем, не наш профиль. Но родители Никиты клали его в разные больницы по всему миру, пытались отучить от иезуитской жестокости. Клиника Волкова была их последней надеждой, отец с матерью умоляли Федора Николаевича взять сына, и тот согласился. Никита нам оказался не по зубам. Изощренно лживый мальчик изображал из себя жертву родителей, врал. Сшил себе «дружочка», а в день отъезда из клиники искромсал игрушку ножницами и подбросил под дверь кабинета Эмми. Вы не поверите, что было с пациентами. Подростки толпой сбежались к главному врачу с требованием наказать Никиту. Стояли и слушали, как Федор Николаевич звонит его отцу и рассказывает о проступке. А потом все вместе хоронили несчастного «дружочка».
– Похоже, Эмилия от природы прекрасный психолог, – пробормотала я.
– Согласна, – кивнула Евгения. – Она интуитивно чувствует человека и полна желания помочь всему миру. Набивать игрушки травами – ее идея. Сначала она выпытает у больного, что его больше всего пугает, мучает, злит, а потом бежит ко мне: «Женечка, у Костика бессонница, он боится темноты, дай, пожалуйста, особый сбор с валерьяной и пустырником».
Доктор Волкова улыбнулась.
– Ароматерапия – полезная вещь, я ее активно использую, во всех палатах стоят специальные лампы. Если нет аллергии, то – пожалуйста, вдыхайте благовония. Но невозможно при помощи запахов избавиться от бессонницы, если нарушение сна вызвано серьезными психическими проблемами и приемом наркотиков. И от булимии с анорексией не поправишься, обнимая зайку, набитого корнями одуванчика. Впрочем, хуже от «дружочка» с травой не станет. Но вот уж странно: больные, получив поделку, реабилитируются. Я не понимаю, почему, однако игрушки работают. Этакое плацебо.
– Свяжу тебе мешочек! – воскликнула Эмилия, возвращаясь в комнату. – Он быстро плетется, я успею. Положишь под подушку, обязательно поможет. Приходи к нам непременно на занятия, сделаем тебе «дружка». Хорошо?
– Спасибо, Эмми, обязательно, но не сегодня, – пообещала я.
Девушка опять обняла меня.
– Буду ждать. Не унывай, пусть сейчас тебе плохо, но это пройдет. Всегда повторяй в минуту уныния: «Все лучшее впереди».
Глава 19
– Ну, пойдем дальше! – бодро воскликнула Карелия Львовна. – У нас обширная программа.
Я посмотрела на Женю.
– У меня к вам несколько вопросов. Ответите на них сейчас?
– С удовольствием, – пообещала та. – Но не стоит мешать Эмми, к ней скоро народ на занятия потянется. Вы не против побеседовать в моем кабинете?
– Заодно пройдем по больничному коридору и посмотрим на палаты, – засуетилась Карелия Львовна.
Евгения встала и одернула платье.
– Давайте поступим так. Кара покажет вам пару палат, а я пока закончу свои дела. Встретимся минут через сорок, я буду в полном вашем распоряжении.
– Замечательно, – кивнула я.
Моя сопровождающая поспешила к двери.
– Идемте дальше. Посмотрите, коридор ничем не напоминает больницу – повсюду картины, цветы, ковры. Персонал не носит белые халаты, у нас форма приятного зеленого цвета. Вот, мы на перекрестке. Направо переход в «Жизнь», налево платный корпус. Предлагаю поглядеть на комнаты там и там. Куда сначала?
– Налево, – ответила я.
Мы шли некоторое время в молчании, потом Карелия Львовна попросила:
– Сами выбирайте палату, чтобы мысли не возникло, что я вам потемкинскую деревню организовала.
Я показала на одну дверь.
– Можно туда?
Помощница главврача приблизилась к створке, я последовала за ней и увидела табличку: «Спальня Звездное небо. Галя Мишина».
Карелия Львовна постучала.
– Галчонок, можно?
– Валяйте! – крикнули в ответ.
– Все комнаты отделаны по-разному, – объяснила моя сопровождающая, – эта в синих тонах, а на потолке ночью горят звезды. Правда, красиво? Галочка, тебе нравится?
– Угу, – буркнула худая до невозможности девочка лет тринадцати и посмотрела на меня. – А вы с телевидения?
– Правильно, – улыбнулась я. – Кто тебе успел обо мне рассказать?
– Нелли Попова, за завтраком, – угрюмо объяснила Галя. – Не хочу, чтобы меня снимали и показывали.
– Не переживай, никто из пациентов в объектив не попадет, – успокоила я девочку, – наш фильм посвящен исключительно семье Волковых.
– Ну и хрен с ними, – вяло обронила Галя и плюхнулась на кровать, не снимая туфель.
– Извини, если помешали, – сказала я, – желаю тебе скорейшего выздоровления.
– Да пошла ты… – снова выругалась девочка.
– Она два дня назад приехала, – пояснила Карелия Львовна, когда мы снова очутились в галерее. – У нас непростые дети.
– Оно и видно, – кивнула я. – А там кто живет? За зеленой дверью?
– Дениска Боков. Замечательный мальчик, – оживилась моя спутница, – у него за три недели большой прогресс. Давайте к нему зарулим. Он совсем другой, не такой, как Галя, хотя, когда приехал к нам, был еще хуже.
Мы посетили парня, и я убедилась, что его спальня не менее уютная, чем у хамоватой девочки.
– Понравилось? – спросила Карелия Львовна, приведя меня снова на перекресток галерей.
– У детей прекрасные условия, – отметила я.
– А теперь – в «Жизнь»! – голосом генерала, командующего парадом, возвестила она и потащила меня в другое крыло здания.
Минут через тридцать, когда мы снова очутились на территории платной клиники, помощница Федора Николаевича гордо поинтересовалась:
– Убедились? Благотворительная часть даже лучше коммерческой!
– Верно, – подтвердила я. – А почему вон та, последняя дверь, железная и красная? Она слишком выделяется тревожным цветом по сравнению с остальными.
Карелия Львовна смутилась.
– Я говорила вам, что некоторые пациенты агрессивны, склонны к насилию, побегу. Увы, мы не можем некоторое время выпускать их в общую столовую или в наш прекрасный спортзал с бассейном. За красной дверью комната, где временно живет Лора Гаспарян. Очень сложный случай. Девочка неконтактна, озлоблена, за ней необходим тщательный присмотр. Есть еще оранжевая и желтая двери, они тоже сигналят об особом режиме.
– Карцер! – воскликнула я, разглядывая табличку «Лора Гаспарян», вставленную в держатель на двери.
Собеседница замахала руками.
– Упаси бог! Никаких репрессий! Мы воздействуем исключительно добротой и лаской. Даже элементарных замечаний подопечным не делаем. Впустить вас к Лоре я не имею права, ключи от ее комнаты находятся у лечащего доктора, персональной медсестры и у меня, но войти туда вам нельзя. Пойдемте, покажу нашу уникальную библиотеку. И вы еще не побывали в спорткомплексе. Знаете, сюда приезжал очень известный спортсмен, на консультацию, так он пришел в восторг от того, как оборудован зал. А наш бассейн… – Продолжая нахваливать во весь голос спорткомплекс клиники, Карелия Львовна стала осторожно оттеснять меня подальше от ядовито-яркой двери, и я моментально напряглась. До сего момента помощница Федора не чинила мне препятствий, наверное, в столь тщательно охраняемой комнате таится нечто нехорошее, вот его и стараются спрятать от чужих глаз. Я замерла на месте и решила действовать нагло.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
