– Ну, все. Забыто? Мир?– целуя в макушку, спросил он.
– Мир,– прошептала я, уткнувшись носом ему в ключицу.
Черт возьми, это было приятно! Ничего серьезного, просто тепло и уютно в его руках.
Так мы простояли несколько минут, а затем Ярослав отвез меня домой.
– Ладно, звони, Македонский. Удачной тебе поездки.
– Спасибо. А шашлык переносится. Но Макса и Олега на коленях ты еще увидишь,– пообещал он.
– Да не нужны мне их извинения. Такие дурни могут и оскорбиться, а потом ищи меня в какой-нибудь канавке. Просто не хочу в следующий раз с ними сталкиваться.
– Обещаю. Но все равно не сердись. А про канавку ты даже не думай. Это же не Сицилия.
– Ты знаешь, наша братва пострашней будет. Там хоть все ясно: оскорбление – плата, а тут черт знает, чем обернется.
– Ой, ну пошла фантазировать, глупышка,– мягко улыбнулся Ярослав и наклонился, чтобы чмокнуть в щечку.
Это я ему позволила. Но тут же отклонилась в сторону, чтобы у него не было соблазна развить эту тему.
Ярослав уехал. Но после той, последней встречи с ним почти на следующий день весь город знал, что я девушка Яры и меня нельзя трогать. У кого-то это было написано на лбу, у кого-то это слетало с языка, в общем, к концу недели об этом узнала и моя мама. Я представляла, что теперь ей придется выслушать от своих подруг и знакомых. Вот жил-был такой бизнесмен Ярослав Македонец, никого не трогал, никому не мешал, и вдруг такой жуткий интерес к нему проснулся, что смешно было от того, как люди были готовы узнать любую новость о его личной жизни. На второй день я просто решила не отвечать на звонки и не выходить за двор, чтобы оградить себя от идиотских вопросов соседей и всякой шушеры.
Его не было не два дня, а четыре, и я жила в своем собственном ритме. Мы снова скентовались с девчонками и устроили очередной девичник на диком пляже за городом. Все было классно, и мне никто не был нужен. Снова возникло ощущение, что в моей жизни всё было, как всегда: радостно, беззаботно, отчаянно. Но когда Ярослав появился, я вдруг ощутила легкое сожаление о том, что не видела его в течение этих четырех дней. Мне кажется, мы могли бы здорово повеселиться?!
О-о! Он выглядел потрясающе! На нем был костюм цвета мокрого асфальта из дорогого джинса, белая рубашка, часы от Orion и дорогие туфли баксов за шестьсот. От него пахло Diablo от Hugo boss и, по-моему, он еще больше похудел в сравнении с тем, каким я увидела его в первый раз. Он был стильным, сильным, деловым, дерзким и самоуверенным. Мне нравилось сочетание этих качеств в мужчине.
У-у-у, как позеленеет Кирилл и его мамаша, когда увидят такого мужчину рядом со мной! Да и все мои недоброжелатели в Екатеринбурге обзавидуются. Уж Верка постарается.
Как и было заведено у Македонского, он явился без предупреждения, практически схватил меня в охапку, и мы поехали на обещанный шашлык. Я пыталась уговорить освободить меня от этого мероприятия, но все было бесполезно.
– Давай, шашлык с друзьями ты устроишь без меня? Ну, не место мне среди этих обалдуев?– сравнительно любезно попросила я Ярослава.
– Не могу,– наотрез отказался он.– Ты мне нужна там. Мне будет скучно.
– Танцевать и петь я не собираюсь!
– А шашлык-то ты хоть попробуешь?– засмеялся он.
– А ты взял с собой цифровик?
– Хочешь, заедем ко мне и возьмем видеокамеру?
– Я попрошу, если нужно будет,– недовольно ответила я.
Не так уж и хотелось ехать на этот шашлычок и увидеть рожи бритоголовых идиотов, которые женщину и за человека-то не держали. Но коль уж я туда ехала, то мысленно выбрала два способа сделать этот день хоть каким-то развлечением. Первый – это испортить настроение всем маленькими пакостями, от которых никто больше не захочет видеть меня в своей компании, и тем самым убить двух зайцев. Второй – опустить их всех ниже плинтуса, попросив Ярослава выполнить его обещание насчет извинений на коленях.
Однако все обернулось третьим: как только я поднялась на яхту Ярослава к организованному застолью, все особи мужского пола, присутствовавшие за столом номер семнадцать, кроме дедули, попадали на колени и с диким воплем и битьем лба о палубу молили меня о прощении.
Это было что-то!
Взрослые мужики вели себя, как детский сад на утреннике. Они все были трезвые, и выглядели, как приличные люди. Я даже не узнала их, потому что выражение лиц и глаз были совсем другими, чем за тем столом разврата.
Ярослав сам не ожидал такого от них и, закинув руки за голову, со смехом наблюдал за представлением.
Наверно, это был лучший выход из положения. Но это не означало, что мы с его пацанами нашли общий язык. С моей стороны это был всего лишь вынужденный компромисс. Уже потом, за шашлыком и выпивкой, когда наша компания пополнилась девочками, доставленными Стасом и Сергеем на шлюпке, мужики выболтали одну вещь, которую не рассказывают на трезвую голову женщинам.
– Женщины любят сильную руку. Они любят подчиняться и испытывать боль. Только глупую женщину имеешь, как тебе нравится, а умную, тонкую – сначала, как алмаз, обточишь, а потом тоже имеешь. С обоими веселуха, только со второй – особый кайф.
И я досадно отметила, что они по-своему правы. Только вот нам, женщинам, даже находясь в плену обстоятельств, никогда не согласиться с ними, ни в трезвом, ни в хмельном состоянии. Уж больно все примитивно получалось.
Во всей этой бесовщине порадовало одно: Ярослав не нес чушь, не пил, как сапожник, и не превращался в развязное быдло. Все-таки эта компашка не его уровень. Очевидно, просто старые приятели или среда затягивала. А так, я много смеялась, шашлыка наелась на год вперед, и поняла еще одну вещь: Ярослав не относил меня к женщинам, подобным тем, которые вызывающе раскачивались на коленях самцов и ржали от тупых шуток, и это вызывало симпатию к нему. Ну и потом, всегда можно было сбежать на корму и отдохнуть от пьяного сброда, к умиротворяющему виду моря и радушному солнцу.
Всю следующую неделю у Ярослава на меня не было времени. Да я и не скучала, но пришлось раз через раз присутствовать с ним рядом. Он слезно умолял (шучу, конечно) поужинать с ним и его поставщиками из Польши. Я насладилась только потрясающе приготовленной рыбкой на ужин. Все остальное время провела в притворно-заинтересованном изучении каталога продукции поляков, потому что половины из того, что они говорили, я не понимала и только мило улыбалась.
Что это было со мной? Чудо? Да нет, я просто была в хорошем расположении духа.
Потом у Ярослава было много других дел, и я только была его тенью. Он не отпускал от себя ни на шаг, но не посвятил мне и десяти минут своего драгоценного времени. Но и в этом я нашла свою прелесть: наблюдала за ним, узнавала его, мотала на ус тонкости ведения бизнеса, объедалась разными вкусностями (наплевала на всю диету), иногда пела в караоке. Короче, отдыхала. Все равно дома меня ждал только огород и кухня. А я успевала похозяйничать утром, а вечером отрабатывала свой миллион.
