Но вот попасть на Багамы оказалось неожиданно трудным делом. Она и не подозревала об этом еще вчера, когда, возвращаясь на такси в Манхэттен, разработала свой план. Эдвард порывался было отвезти ее домой сам, но она скорее бы пошла в Нью-Йорк пешком, чем снова села рядом с ним в этот проклятый изящный автомобиль.
– Я привез вас сюда, и я отвезу вас домой, – сказал он коротко, несмотря на ее требование позволить ей позвонить по телефону и вызвать такси.
Не было никакого смысла спорить с ним. Достаточно взглянуть на его замкнутое, высокомерное лицо. «Лицо мужчины, – гневно подумала она, – привыкшего идти по жизни напролом».
Девушка подчинилась силе, но он недостаточно хорошо знал ее. Оливия, как он и приказал, села в машину. Когда они доехали до деревни, она обернулась к нему.
– Здесь есть аптека? – спросила она с холодной вежливостью.
Эдвард даже не взглянул на нее:
– А в чем дело?
– У меня разболелась голова, и я хочу купить аспирин. Разве на это требуется ваше разрешение?
У него вздулись желваки на скулах, но он промолчал и подъехал к кромке тротуара.
– Я куплю его для вас.
Но Оливия уже распахнула дверцу со своей стороны и вышла на тротуар.
– Я это сделаю сама.
Проделать все остальное уже не составляло большого труда. Она влетела в дверь аптеки и – слава Богу! – в ней оказался задний выход. За ним открывался служебный дворик, выходящий в лабиринт узких улочек. Она долго бродила по ним, пока не натолкнулась на будку с телефоном-автоматом. Отсюда Оливия и вызвала такси. Возвращение домой обошлось в целое состояние – ей даже пришлось просить водителя обождать, пока она получила наличные из банкомата на углу, чтобы расплатиться. Но расходы стоили того удовольствия, которое она получала от мысли, что ей не пришлось ехать домой в машине рядом с Эдвардом и что он должен был почувствовать, когда понял, что она улизнула…
– «Американские Авиалинии», с вами говорит Кэрол. Чем я могу быть вам полезна?
Оливия не тратила времени на вежливое предисловие.
– Когда у вас первый рейс на Багамы?
– Очень сожалею, мадам, но у меня ничего нет до конца…
– Это очень важно. Должно же у вас хоть что-нибудь остаться…
– Подождите, я посмотрю… – В трубке слышались какой-то треск и щелчки. – Я нашла аннулированный заказ.
– Чудесно!
– До вылета остается всего полтора часа. Оливия бросила взгляд на часы.
– Я успею, – сказала она с большей уверенностью, чем ощущала на самом деле. Но проблемы и в самом деле не будет, если она не станет тратить время на упаковку чемодана, если сумеет поймать такси, если на улицах не будет пробок, если…
– Место в первом классе, – сказала операторша и назвала цену, от которой Оливия побледнела. И все же она не колебалась.
– Беру!
Она расплатилась с помощью кредитной карточки, и за отель тоже, когда служащий в бюро обслуживания туристов международного аэропорта Нассау с трудом отыскал для нее, должно быть, единственный незанятый номер на островах. По дороге в отель она стала было в уме подсчитывать свои расходы, но от цифр у нее пошла голова кругом, и она бросила это занятие. Назавтра ей предстояли еще расходы: купить вещи и одежду, которые потребуются в предстоящие дни, – но стоило ли теперь переживать? В любом случае, когда придут счета, она уже будет банкротом.
Думать следовало о другом: как разыскать Риа.
У Оливии был определенный план, очень простой, – именно такой и был ей нужен. В конце концов, у нее есть фотография с названием отеля, служившим для нее словно указателем, ведущим к Риа.
Первая осечка в этом плане произошла на следующее утро, когда в ресторане отеля Оливия пила кофе и листала брошюру для туристов. Одна фраза из нее чуть не заставила ее подпрыгнуть:
«Багамский архипелаг образуют семьсот островов».
Она смотрела на эту цифру, отказываясь верить своим глазам.
– Семьсот островов?! – в ужасе переспросила она обслуживающего стол официанта. Тот улыбнулся.
– И все они прекрасны, мисс, – сказал он красивым, певучим голосом, каким обладали все местные уроженцы.
Выяснилось, правда, что не все острова обитаемы. Но это не слишком облегчало задачу, потому что туристы селились по крайней мере на двух дюжинах из них. «Две дюжины! – подумала она с приглушенным стоном. – Две дюжины!» Хорошо еще, что у нее есть фото и название отеля; Оливия раскрыла телефонный справочник и стала его пролистывать.
Отель «Дорадо», – повторяла она про себя, – отель «Дорадо»…
Но не было никакого отеля «Дорадо». Ни на Нью-Провиденс-Айленд, ни на Гранд-Багама, ни на Элеутере. Нашелся один на Грэйт-Абакс, и она потратила целый день и целую кучу денег на поездку туда. Но обнаруженный ею здесь отель «Дорадо» ничуть не походил на тот, что был изображен на открытке. Оливия спросила управляющего, не был ли перестроен этот отель, но тот заверил ее, что, по крайней мере, последние два года никаких переделок не производилось.
К концу дня она почувствовала, что у нее отваливаются ноги, и признала свое поражение. Какой же дурой надо быть, чтобы думать, что изображенный на старой фотографии отель все еще существует. А если даже он и цел, нет никакой гарантии, что сохранил то же название. На улице, где располагался «Интерьер от Пьера», был маленький магазинчик, который меньше чем за два года, сменил трех владельцев и четыре названия.
Подавленная и расстроенная, Оливия села на корабль, следовавший на Нью-Провиденс. Не смешиваясь с другими пассажирами, она стояла, опираясь на перила руками и тупо глядя в воду.
– Извините, мисс, с вами все в порядке? – раздался приятный мужской голос. Оливия подняла глаза, побледнела и сердце ее едва не выскочило из груди. Ей показалось, что перед ней стоял Эдвард.
Однако это был не он, а человек с такими же темными волосами и темными глазами. Когда Оливия обрела дар речи, она поблагодарила его за внимание и вновь тупо уставилась на море.
Эту ночь она спала плохо, переворачивалась с боку на бок, пока совершенно не сбила простыни. Когда удавалось ненадолго заснуть, ей снился Эдвард, но его образ был расплывчат и неопределенен, и каждый раз она просыпалась со слезами на глазах и комком в горле.
Это была ненависть, вот что такое это было. Оливия ненавидела Эдварда, она была просто снедаема ненавистью к нему. Она лежала в постели, вглядываясь в темноту, и мысленно повторяла то, что она должна была сказать ему в той спальне в Ист-Хэмптоне, и что надо непременно сказать ему, если, не дай Бог, ей когда-либо придется снова встретиться с Эдвардом. Когда она проснулась, ее глаза были мокрыми, а в сердце – пустота.
Должно быть, ей снилась и Риа, и то, как она предала их дружбу.
