Невзирая на Лушины яростные протесты, я взяла машину.
Дом, где жила Валентина Семеновна, оказался обычнойпятиэтажкой, как и все остальные окружающие дома.
Я, признаться, никогда раньше не бывала в этом отдаленномрайоне и теперь удивилась количеству этих самых домов, а стало быть, иколичеству людей, в них проживавших.
- Всюду жизнь! - вздохнула Луша, правильно уловив моенастроение.
Я вспомнила картину известного художника-передвижника стаким же названием - там ребенок с радостной улыбкой наблюдает из окнаарестантского вагона за голубями, - и от видения меня охватила еще большаятоска.
- Одного не пойму, - бормотала Луша, - как они отсюда наработу-то добираются? Ведь это часа два в один конец будет, не меньше...
- Может, их сюда вселили с условием, что они обязуютсяникогда в город не выезжать? - с сомнением предположила я. - Кстати, Луша, а тыподумала, под каким предлогом мы припремся к мадам Сыроенковой, если, конечно,она именно та женщина, жена Сыроенкова?
- Конечно, придумала! - обнадежила тетка. - За то время, чтомы сюда добирались, можно было целую трагедию написать, в трех частях, Шекспираперещеголять!
Пока мы поднимались по крутой лестнице, она посвятила меня всвой план. План показался мне полным бредом, но на пререкания времени неосталось: мы подошли к нужной квартире. Луша оглянулась на меня и решительнонажала кнопку звонка.
За дверью раздались шаги, и женский голос поинтересовался,кто там.
- Сыроенкова Валентина Семеновна здесь проживает? - елейнымголосом спросила Луша и, когда за дверью ответили утвердительно, спросила ещеслаще:
- А Сыроенков Михаил Степанович вам кем приходится?
- С ним что-то случилось? - осведомились за дверью, но голосне показался расстроенным, а скорее наоборот.
- Случилось, - информировала Луша, - но не можем же мыразговаривать через дверь...
И дверь тотчас распахнулась. Не успела я поразитьсядоверчивости Валентины Семеновны, как Луша впихнула меня в прихожую, ввалиласьсама и заговорила склочным коммунальным голосом:
- Что же это получается, граждане хорошие? С милицией васприходится искать!
- Да вам кого? - удивилась хозяйка квартиры. Была онахудощава, коротко стрижена и в очках, на вид лет сорока с хвостиком. Ей бы вруки папочку или указку, и сразу же можно определить, что дама - научныйработник или преподаватель вуза.
- Как это кого? - удивилась, в свою очередь, Луша, -Сыроенкова Михаила Степановича.., так кем он вам приходится?
- С этим не ко мне, - вздохнула дама, - этот козел никогдаздесь не жил.
И дальше она разразилась такой матерной тирадой, что мы сЛушей встали на месте как каменные столбы. Хозяйка посмотрела на нас сквозьочки диким взором, потом опомнилась и улыбнулась.
- А.., а зачем же вы тогда нас в квартиру впустили? - Луша струдом вышла из столбняка. - И все же кем он вам приходится - родственником?
- Мне он - бывший муж, - коротко ответила дама, - а вам кто?
- Тут такое дело... - забормотала Луша. - Он мою племянницусоблазнил... Отдыхала девушка в Сочи...
Я ткнула ее кулаком в бок - что за Сочи? Я же абсолютнонезагорелая, кто поверит про Сочи?
- Отдыхала в Сочи, - упрямо бубнила Луша, - познакомиласьтам с неким Сыроенковым из Петербурга... Склонил ее к сожительству... Паспортон ей показал, а прописку она не разглядела... Бросил вот, а она оказаласьбеременная... Хоть бы денег оставил...
Я на всякий случай скроила тупую физиономию, но и тосомневалась, что Валентина Семеновна поверит Лушиному вранью. Но, каквыяснилось позже, Валентина была так зла на своего бывшего мужа, что семенаупали на благодатную почву.
- Вы нам не верите? - внезапно вскрикнула Луша.
- Да что вы, - улыбнулась хозяйка, - про этого (сноваматерное слово) я во все поверю!
Не подумайте, что я ханжа и никогда в жизни не слыхаламатерных слов. Когда у Генки сгорел жесткий диск, в доме стоял такой отборныймат, что даже соседи через стенку услыхали. В данной же ситуации поражалонесоответствие интеллигентной внешности хозяйки с употребляемыми еювыражениями.
- Да вы проходите, проходите, - засуетилась ВалентинаСеменовна, - чайку вот выпьем, девушке, может, нехорошо.
- Куда уж как нехорошо, - скорбно согласилась Луша.
Я подумала, не перегнула ли она палку. Слава богу, что уменя с этим делом все в порядке, а то и накаркать можно неприятности-то...
За чаем выяснилось много интересного.
Валентина Семеновна была женщина очень приличная, и сдетства ее тянуло к научной работе. Она закончила Технологический институт,поступила в аспирантуру. Жила она с родителями в коммунальной квартире наПушкинской улице, в самом центре города, до Невского рукой подать. Родителиочень гордились Валечкиными успехами в учебе, но, сами понимаете, когда все водной комнате, некуда привести молодого человека. Валечка была девушка домашняяи никуда не ходила, кроме института и библиотеки. В ученых занятиях время теклобыстро. Валечка защитила диссертацию, успешно работала на кафедре и помаленькуподбирала материал для докторской. Родители стали прихварывать, и о личнойжизни думать Валечке было некогда. Потом родители как-то сразу умерли в одингод, и она вся окунулась в докторскую диссертацию. Ее называли уже ВалентинойСеменовной. Тридцатилетний рубеж был перейден, а личная жизнь все никак неустраивалась.
И вот однажды, поехав отдыхать в Сочи - тут хозяйкавзглянула на меня с сочувствием, - Валентина Семеновна познакомилась там сочень приятным молодым человеком - Мишей Сыроенковым.
В этом месте хозяйка остановилась, отхлебнула одним глоткомполчашки остывшего чаю и снова разразилась длиннющей матерной тирадой по поводусамого Сыроенкова, а также по поводу тех дур, которые не переводятся и которыхучить бесполезно.
В то время, однако, Валечка была моложе на одиннадцать лет ине имела никакого опыта общения с мужчинами. Миша привлек ее вежливостью ивоспитанностью. Он умел говорить комплименты и даже вспоминал к случаю вразговоре пару-тройку стихотворных строчек.
Валечка очень любила классическую поэзию, полюбила она иМишу, тем более что претендент на ее руку был пока в единственном числе. А Мишасразу же предложил ей жениться, и это говорило, несомненно, в его пользу.Валечка представила, что сказала бы ее покойная мама: у молодого человека самыесерьезные намерения... Словом, она вышла за него замуж и прописала в своюкомнату на Пушкинской улице.
В квартире на Пушкинской было всего две комнаты, ноогромных. Валечкина - светлая, с двумя высокими окнами и эркером, была лучшей.Вторая, где проживала активная старуха Митрофанова, была поменьше и потемнее -угол соседнего дома заслонял солнце.
