— Со мной поедешь?
— Не могу, сегодня приезжает новая сводная сестрёнка, хочу посмотреть стерве в глаза. До дома подбросишь?
— Конечно, садись, заодно расскажешь, что узнал от своей подруги и получилось ли договориться в «Дикаре».
— Домик твой готов, только объясни, зачем он тебе? Ты там надолго?
— На всякий. Я же не знаю, как пойдёт. А по подруге что?
— Подробности она мне не рассказала. Понимаешь, Светка немного ревнует к Стаське, и ей постоянно кажется, что я слишком сильно твоей Ромашкой интересуюсь…
— Ясно, женщины странные существа. Попробуем сложить пазл из того, что знаем.
— Стася с Лизой подрались в универе, из-за чего — не сказала, но в ходе драки Стася разбила телефон, и у шустрой звезды теперь есть запись с камеры и расписка.
— Вот тварь! Довести Ромашку до драки — это надо что-то такое запредельно сказать или…
— Показать.
— Да, бля. Именно. Я ей устрою весёлую жизнь, подлюке.
Мы подъехали к дому Красавы, и друг вышел из машины.
— Если что — звони, позже смогу подтянуться.
— Спасибо, Ден. Я справлюсь.
До «Дикаря» мчал, превышая скорость — боялся не успеть предотвратить катастрофу. Поэтому время старался не тратить: забежал на ресепшн, взял ключ, кинул сумку в домике, умылся с дороги, надел чистую футболку и отправился в клуб, мысленно готовясь к скандалу.
Ну и не ошибся. Подошёл к стойке и, пробежав по залу взглядом — благо танцующих пар не было, и обзор они не закрывали — уткнулся в открытую кабину, где сидела замечательная компания, состоящая из наших с Лизкой предков, их прихлебателей, звездени собственной персоной и выслушивающей что-то от Звездецкой-старшей напряжённой Ромашки. Пересекал зал решительным шагом и достиг кабинки как раз вовремя.
— … и ещё раз повторюсь, милочка, вам надо об учёбе думать, а не о мужчинах, — вещала Лизкина мать менторским тоном, наставив палец на краснеющую Стасю.
— Добрый вечер, — поздоровался я и, ухватив Ромашку за руку, рывком поднял с дивана. — Стась, нам пора…
На меня уставилось множество пар изумлённых глаз, но первой отмерла Звездецкая-младшая.
— Вот, дядь Вась, полюбуйтесь, — заверещала Лиза, обращаясь к моему отцу, — вот с кем он предпочитает общаться вместо меня.
Лицо отца потемнело, и он сдвинул брови.
— Лёва, сделай что-нибудь! — вторила дочери мать, взывая к своему мужу.
— Разберёмся, Аня. Имя и фамилию мне быстро! — рявкнул тот на Стаську.
— Лев Иванович, не волнуйтесь, я займусь девочкой, — выразил инициативу Гена — шестёрка Звездецкого, и ухватил Ромашку за другую руку, потянув на себя.
Пришлось съездить ему в торец, и, не ожидающий от меня нападения Генчик, рухнул обратно схватившись за нос. Ромашку трясло, обе звезды визжали, отец рычал, и только я внезапно успокоился, угнетающая меня в последние несколько дней нервозность рядом с Ромашкой прошла. На смену ей пришла уверенность: теперь всё будет хорошо. Я смогу её защитить. Я всё делаю правильно.
— Тимур, как ты смеешь?! — рявкнул отец, и я ухмыльнулся.
— Легко! — кинул небрежно, развернулся и потащил Стаську через зал как на буксире.
Сначала поцелую, потом трахну, а потом отругаю за то, что верит всяким про меня бредням.
Глава 25Звезда меня позорила и подставляла очень планомерно. С каждой минутой я всё сильнее и сильнее уверялась в том, что в «Дикаре» оказалась неслучайно, а ещё поняла одну элементарную вещь: если бы у них с Терневым всё было так хорошо, как она пыталась мне внушить, Лиза не стала бы так заморачиваться. Теперь самые невероятные теории заговора не казались мне такими уж фантастическими: возможно, она каким-то образом добралась до телефона Тимура…
— Ох, Лиза, надеюсь, ты не дружишь с ней? — уточнила взрослая копия звезды у дочери, смерив меня высокомерным осуждающим взглядом.
— Ну ты чего, мам?! Это даже смешно! Где она и где я!
— Радует, что ты это понимаешь, но моральный облик университета, конечно, из-за таких очень страдает.
То, что они меня обсуждали, как будто я тут не присутствую — фигня, это бы я стерпела. Но, к сожалению, периодически обращались и ко мне.
Убедившись, что дочь — «хорошая девочка», неприятная дамочка принялась за меня всерьёз, пытаясь наставить на путь истинный и таким образом сделать универ пристанищем добродетели. Очень смешно. Нервный смех так и рвался из груди.
— Милочка, я бы на вашем месте уже со стыда сгорела и бежала с турбазы. Это невиданная наглость — продолжать сидеть за столом с приличными людьми!
Я промолчала, не зная, что делать: молча уйти или извиниться? Вопросительно глянула на Нутеллу, и та шепнула одними губами: «Сиди». Понятия не имела зачем? Может, за оскорбления тут платят двойной тариф?
Спутница предполагаемого отца Тернева посмотрела на меня, как показалось, сочувственно и попыталась разрядить обстановку, пустившись в воспоминания о своих студенческих годах, но обсуждать меня леди Звездецким было интереснее, и на эту тему они не переключились. Всё равно спасибо ей за попытку.
Главы семейств в беседе не участвовали. Похожий на Тимура мужчина лишь мазнул по мне брезгливым взглядом, отец Лизы вообще не заинтересовался, а вот Геннадий оживился.
— Так как тебя зовут на самом деле, детка? — спросил он, положив руку мне на колено.
— Разве это важно? — поинтересовалась я, убрав его руку и очень стараясь держать лицо.
— Важно, но можешь сейчас мне его не говорить, вот познакомимся поближе…
— Гена! Как тебе не стыдно? Это же проститутка! — решила побороться и за моральный облик Геннадия мать звезды.
— Аня, не пыли, — шикнул на жену папаша Звездецкий, — ты прекрасно знаешь, как устроен развлекательный бизнес на нашей турбазе.
А-а-а! Так это ещё и их турбаза?! Просто ужас какой-то! Пора бежать.
Я попыталась встать, но Геннадий меня удержал.
