Это же ужас, что такое! Теперь он стал их старшим братом! Да и как же иначе? Он-то вырос, а они — нет. Такой разговор происходил шепотом между Антеей и Робертом. Но, благодаря необыкновенным приключениям, которые за последнее время случались чуть ли не ежедневно, дети стали намного умнее своих лет.
— Ричард, милый, послушай! — сказала Антея (на остальных детей это обращение произвело крайне тяжелое впечатление). — Ты ведь знаешь, что папа не любит, когда ты ездишь в город: он не хочет, чтобы мы оставались одни, без присмотра. (Ох, какая же я лгунья! — прибавил она про себя).
— Знаешь, что? — сказал Сирил. — Отчего бы тебе как старшему брату не взять нас с собою в Рочестер? Ты покатал бы нас в лодке…
— Премного благодарен, — ответил Ягненок. — Только я предпочел бы обойтись без вашего общества. Идите-ка вы домой обедать! Быть может, я еще взгляну на вас вечером, а, скорее всего, возвращусь поздно, когда вы уже будете спать.
«Когда они будут спать!» Четверо детей выразительно переглянулись между собой. Как это будут они спать, если вернутся домой без Ягненка!
— Мы обещали маме не спускать с тебя глаз, когда будем брать тебя с собой, — вдруг сказала Джейн, прежде чем кто-либо успел ее остановить.
— Слушай, Джейн, — ответил Ягненок, кладя руки в карманы. — На маленьких девочек смотрят, но на их болтовню никто не обращает внимания. Вообще, ребята, пора уже вам поумнеть и не быть такими надоедливыми. Бегите же домой, и если вы будете вести себя хорошо, то завтра я дам каждому из вас по одному пенни.
— Ты, собственно говоря, куда хочешь ехать? — спросил его Сирил вполне серьезным тоном, обращаясь к нему «как мужчина к мужчине». — Если ты не хочешь возиться с девчонками, так меня-то с Робертом мог бы взять с собою.
Это было большим самопожертвованием со стороны Сирила: появляться с Ягненком среди чужих людей он совсем не любил, а ведь после заката солнца тот, конечно, опять обратится в малое дитя, и с ним надо будет нянчиться.
Избранный Сирилом тон имел некоторый успех.
— Я хочу проехаться на велосипеде в Медстон, — беззаботно отвечал Ягненок, пощипывая свои усики. — Там позавтракаю в ресторане, а потом, быть может, покатаюсь на лодке. Но как же я вас возьму на велосипед? Идите лучше домой, как и полагается хорошим детям.
Дело становилось безнадежным. Роберт и Сирил обменялись отчаянными взглядами, а Антея отшпилила булавку от своего платья, после чего между ее кофточкой и юбкой появилось зияющее пространство. С гримасой самого глубокого и мрачного отчаяния она потихоньку передала булавку Роберту, и тот незаметно ускользнул на дорогу.
Так и есть — у кустов возле дороги стоял новенький велосипед с запасным колесом.
Конечно, Роберт сразу понял, что раз Ягненок стал взрослым, то у него должен быть и велосипед. Роберт и сам-то мечтал поскорее стать взрослым главным образом из-за велосипеда.
Булавка тотчас же была пущена в дело. Одиннадцать проколов в задней шине и семь в передней появились в один миг. Роберт сделал бы и все двадцать два, чтобы в обеих было поровну, да ему помешал шелест кустов, предупредивший его о приходе остальных детей. Он поспешно нажал руками на обе шины и был вознагражден за свои труды, услышав, как зашипел последний оставшийся в них воздух, выходивший сквозь все восемнадцать дыр.
— Твой велосипед испорчен, — сказал Роберт, сам удивляясь, как это он так быстро научился лгать.
— И правда! — поддержал его Сирил.
— Это прокол, — сказал Антея, склонившись над велосипедом и поднимая с земли колючую ветку терновника, которою она заранее запаслась, проходя по кустам. — Вот, посмотри.
Взрослый Ягненок (или Ричард, как, мне кажется, мы должны его теперь называть) пристроил к колесу насос и стал надувать шину. Увы, вскоре у него не осталось никаких сомнений в том, что она проколота.
— Наверное, тут поблизости есть какое-нибудь жилье, где можно достать ведро с водой? — спросил Ричард.
Неподалеку от дороги и впрямь было жилье, и когда выяснилось число проколов, то хозяин дома сразу же предложил «чай для велосипедистов», чему дети очень обрадовались. Вся компания напилась чаю и поела чего-то вроде бутербродов с ветчиной. Платить пришлось из тех пятнадцати шиллингов, что Роберт заработал в качестве великана — у мистера Ричарда никаких денег не оказалось. Остальные были этим немножко удивлены и огорчены — но что же делать, если пустые карманы бывают и у взрослых.
Дети были сыты, и это уже было хорошо! Спокойно, но настойчиво несчастная четверка убеждала Ягненка (или Ричарда) провести остаток дня в лесу. Пока он успел починить все восемнадцать проколов, наступил вечер. Закончив работу, Ричард вздохнул с облегчением и принялся устало потягиваться. Но вдруг он ни с того ни с сего приободрился и поправил галстук.
— Там, на дороге, едет какая-то леди, — сказал он торопливо. — Убирайтесь вы, ради Бога! Идите домой, спрячьтесь, исчезните куда-нибудь! Я вовсе не хочу, чтобы меня видели с ватагой грязных ребятишек.
Его братья и сестры и вправду были не очень-то чистенькими: сегодня утром сам же мистер Ричард усердно брызгал на них водой из садовой лейки, а потом еще пачкал их своими ноженками. Но голос взрослого Ягненка звучал столь повелительно, что дети безропотно убрались во двор, оставив его беседовать наедине с молодою девушкою, которая в это время как раз подъехала на велосипеде.
Хозяйка вышла из дома и заговорила с девушкой. Когда последняя проходила мимо, Ягненок вежливо приподнял шляпу. Дети, прячась за углом у свиного корыта, не могли расслышать, о чем шел разговор, хотя и прислушивались очень старательно. Они все были вполне согласны с Робертом, что «в подслушивании нет ничего нечестного, когда приходится возиться с противным Ягненком в его теперешнем состоянии».
Но вот до них донесся голос Ягненка, говорившего очень любезно и как-то особенно растягивавшего слова:
— Прокол? Не могу ли я быть чем-нибудь полезен? Если вы только разрешите…
У свиного корыта раздался взрыв подавленного смеха. Взрослый Ягненок, он же Джеймс, он же Ричард, искоса бросил сердитый взгляд по направлению к корыту.
— Вы очень любезны, — ответила девушка, глядя на Ягненка. Она казалась немножко смущенной, но, как мальчики потом говорили, «была совсем не кривляка».
— Уж, кажется, довольно с него починки велосипедов на нынешний день, — шептал Сирил у корыта. — Если б она только знала, что на самом деле он всего лишь малюсенький и глупенький ребенок!
— И совсем не глупенький, — сердито проворчала Антея. — Он очень милый, если только его оставить в покое. Во что бы там разные глупые идиоты его ни обратили, а он все-таки наш миленький хорошенький Ягненочек. Не правда ли, Киска?
Джейн согласилась, хотя и не вполне уверенно.
