– Я же сказал – заткнись.
– Какой злой, – играется, зная, что мне не нравится. – Ты зачем-то ещё пришёл?
Киваю и снова возвращаюсь к насущным проблемам.
Мы говорим около получаса, после которого мне хочется отмыться. Алкоголем.
Но я обещаю себе не пить. Потому что сейчас мне нужен ясный ум и, тем более, не бухло.
Поскольку иду по дому Райского в знакомую часть дома. Там он всегда держит девиц, которых заставляет с собой спать.
Жизнь или смерть. Хочешь жить – соси, раздвигай ноги. Хочешь умереть – достаточно сказать простое «нет».
Какой же это всё-таки стресс для беременных.
А ведь этот дебил предпочитает именно таких. Ворует. Лишает девственности, если она есть, а таких он любит. Осеменяет. Когда у пленницы появляются дети…
Фу, блять. Даже думать не хочу.
И не могу.
Останавливаюсь, прислушиваюсь. Улавливаю топот чьих-то ног. Походка лёгкая, кто-то точно спешит. Или бежит. Дыхание сбивается.
Вижу приближающуюся тень. С той стороны, куда и иду.
Жду, когда силуэт покажется на глазах. Неужели нашлась смелая жертва, что решила сбежать из лап Райского?
Смело. Но глупо. Он ведь всё равно найдёт.
А я ей точно помогать не буду.
Сделать вид, что не видел её? Или оттащить за шкирку обратно? Нет, второе точно нет. Пусть Райский понервничает, а я…
Так и быть дарую ей мнимую свободу. Ей всё равно ничего не поможет.
Этот дом – клетка. Самостоятельно не выберешься. Тут охраны, как у президента.
Делаю шаг вперёд и иду навстречу.
Пока не замечаю вьющиеся золотистые локоны. Знакомое бледное лицо, что белеет на глазах.
Голубые глаза цвета моря слезятся, наполняются влагой. Блестят так красиво, что останавливаюсь, когда узнаю в них смиренную стихию.
Когда волны не бушуют. Бьются о скалы, потому что по-другому не могут.
Мне не надо смотреть на лицо.
На идиотский костюм овечки из секс-шопа, в который Райский вырядил девчонку. Теперь понимаю, о чём он говорил до этого.
«Ты оттягиваешь мне вечер с юной овечкой»
Я всего лишь вижу эти глаза. В них плещется отчаяние.
Испуг.
Страх. Самый настоящий.
И это первый удар.
Моего мёртвого и грёбаного сердца. Оно сжимается в маленький комок.
Приносит боль и резко разжимается, принося облегчение. Странное. Необычное.
А в груди что-то колет.
Таким взглядом она смотрела и на меня. Загнанным в угол. Отчаявшимся. Но не пустым.
Когда стояла на коленях. А я трахал её в рот. Когда прижимал к стене. А я нависал над ней и говорил грубости. Приказывал. Унижал.
Второй удар. Как под дых. Голову в колокол сунули. Вот так неожиданно в голове затрещало.
Гляжу дальше. Перемещаю взгляд на застывшее лицо.
Видит меня.
Поэтому зажимает рот ладонью, чтобы не вскрикнуть.
И слёзы. Слёзы, что катятся по щекам.
Вижу их не впервые, но сейчас…
Гложет. Не могу их видеть.
Это на меня такая реакция?
Разве я хуже, чем Райский?
Почему сейчас она бежит, пытается спастись от того шизанутого, а при виде меня рыдает?
Внезапно она убирает руку ото рта. Ожидаю, чего угодно. Криков. Но думаю, она умнее, чтобы делать это.
И ведь я оказываюсь прав.
Майя приоткрывает рот. Шепчет немыми губами. А её слова звонко барабанят по ушам. Мозгам. Сердцу.
Такими хлёсткими, резкими ударами.
– Если ты не хочешь, чтобы твой ребёнок умер здесь… – всхлипывает, шокируя меня.
Встаю, как вкопанный. Ног не чувствую. Перед глазами она, а в голове - ничего.
Смотрю ей в глаза, полные боли. И эмоции, что в клетке сидят, утихнуть не могут.
Но ясные мысли слегка появляются в моей голове.
Точно, ведь Райский что-то тогда сказал… Беременная. Овечка.
Опять смотрю на её развратный костюм. Он не прикрывает ничего. Старый извращенец решил порадовать глаз.
Но это точно костюм овечки.
Только не говорите мне…
Твою мать, что?
Какого хрена?
– Спаси меня, – отчаянно плачет, на секунду останавливаясь. И добавляет. Чем добивает меня. –Грёбаный ты дьявол!
Глава 37. Артур
Смотрю на нее, с места сдвинуться не могу. Как к полу прирастаю.
Понимаю, что нужно выбираться. Как можно быстрее, иначе будет бойня, но…
Зависаю.
Сверлю взглядом маленький живот. Он такой же плоский, как тогда. Нет. Не такой. Что-то есть.
Вырос. Округлился. Не так сильно, но заметно. Выучил её тело. Запомнил.
Она действительно беременна.
И понимаю, как она попала в лапы Райского. Тот таких любит.
Но всё равно пока не могу осознать то, что у меня будет ребёнок. Я - не семейный человек. Никогда не задумывался о девушке, тем более, жене.
Дети для меня – табу. Я не хочу ни с кем сближаться. Семья – слабость. Она всегда подставит тебя под удар.
И самое отстойное – когда это произойдёт, ты кинешься, чтобы закрыть её собой. Жертвуя своей жизнью, всем. Хоть ты и эгоист всю свою жизнь.
А теперь… Ребёнок.
Я не понимаю, как так вышло. У нас был секс, два раза. Первый… Нет. А вот второй… Я был не в себе. Злился, ненавидел. Мог и не заметить.
Блять, как память отбило. Назар тогда ещё… Хрен его знает. Но не думаю, что беременна она не от меня. Срок тот же. И вряд ли девчонка мужика бы к себе подпустила.
Если не… Износ. Но нет. Не думаю. Там Маратов за ней приглядывал сто процентов по началу.
- Ты… - вижу отчаяние в голубых глазах. Она пятится назад, а я не знаю, как себя вести. Что она хочет сказать? – Не поможешь даже собственному ребёнку?
Она чуть не плачет. Истерика накрывает.
А меня как прошибает. Током. Импульсом. Сильным. Резким. Оглушающим. Бьёт прямо по башке.
Впервые в жизни теряюсь.
И спустя секунду, когда она уже хочет сорваться с места и убежать дальше, прихожу в себя.
Ей не уйти. Не из этого места.
Да и я…
За ней пришёл.
Снимаю тёмный пиджак, ловлю на ходу. Пока пытается пробежать мимо. Хватаю за плечи, накидываю одежду на её маленькое тельце. Закрываю безобразный костюм, что так режет по глазам. Подхватываю на руки.
