— Сколько дней прошло? — спросил я.
Хильда оглянулась.
— Четыре дня назад ты прикончил того предателя.
Я хмыкнул.
— У меня были копье и…
— В комнате, — махнула Хильда, — Я искала их, но теперь они принадлежат тебе, Белый Волк.
Мы вышли во двор крепости. Я зажмурился от яркого солнца, сзади охнул ноль и чуть не заплакал. Тот, наверное, еще дольше находился в камере.
Здесь было почти так же, как и в Вольфграде. Стены, возведенные из грубого камня, сверху бревенчатый козырек, прикрывающий проход для стражи. В центре небольшой замок, из подвала которого мы и вышли.
Хильда уверенно провела меня в другую дверь, кивая по пути встречающимся воинам-пантерам. Вскоре мы вошли в коридор, где я, к удивлению, встретил знакомые лица.
Это небольшое крыло отдали Хильде, как главе клана Лунный Свет. При себе она держала несколько Серых Волков, и лица некоторых я уже видел раньше.
Комнату, которая мне предназначалась, можно было назвать роскошной. Кровать с балдахином, комоды, стулья, тахта, и даже у окна изящная ванна. Здесь явно жил какой-то зверь-аристократ.
— Ха, примал, — воскликнул Фолки, которого мы обнаружили в комнате, — Я знал, зверье твое пустое, что выберешься!
Зверь сидел на стуле, откинувшись, и задумчиво крутил кинжал в руке.
— Ага, — я усмехнулся и ткнул себя в грудь, — Вижу варианты.
Тот захохотал и чуть не свалился со стула.
— Какие, к нулям собачьим, варианты?! Легкое пробил, ядом отравился… Учиться тебе еще и учиться, примал.
Я ответил усмешкой, потом обернулся. Ноль стоял в входа, прижавшись к стене, и дрожал, осматривая все вокруг. Слишком много света и зверей для его малой меры.
— Хильда, можно его пристроить? — я кивнул Волчице, — Отмыть, накормить.
Волчица возмущенно посмотрела на меня, потом перевела взгляд на Мордаша. В ее глазах так и читалось: какого хрена надо возиться с этим нулем?!
— Он знает то, что мне нужно, Хильда, — сказал я с нажимом.
— Я разберусь, — Фолки подхватился со стула и воткнул кинжал в ножны, — Раз примал говорит, что нужен, значит, нужен.
Я благодарно кивнул ему, и тот вышел, утянув за собой нуля.
Мы остались в комнате вдвоем, и Хильда кивнула на большой чан у окна.
— Воняешь ты, зверь. Сейчас первушницы… кхм… придут, примешь ванну.
Я кивнул, хотя в помощи слуг не нуждался. Но спорить с местными обычаями было бесполезно.
Мой взгляд Волчица расшифровала правильно:
— У меня тоже много вопросов, Марк, — наконец назвала она мое имя.
Глава 13. Хильда
— Ты для меня теперь закрытая книга, — Хильда прижималась спиной к моей груди, опустив голову мне на плечо и рассматривая потолок, — Раньше чуяла твои эмоции, примал.
Я сидел, откинувшись на спинку кровати, а руки обнимали, иногда оглаживая зверицу. Конечно, больше всего меня интересовали отдельные части ее тела, но я с интересом трогал и едва заметные шрамы. Где-то она успела добыть такие боевые трофеи.
Позади остался час стихийного безумия, и мои глаза с легким изумлением рассматривали скомканные простыни, кое-где просто порванные. Такое чувство, что их просто полосовали когтями…
Точно такие же полосы горели у меня и на спине, но это была боль с приятным бонусом — сразу вспоминается лицо Хильды, и безумная страсть в ее глазах. Звериная страсть… Вот уж действительно, Дикая!
А если б я остался прималом? Мне кажется, Волчица бы просто порвала меня. Поговаривали же в Вольфграде, что она насмерть своих прималов залюбить может.
Я поморщился. Идиоты поговаривали, половина из которых уже, наверное, отбросила копыта. Эта мысль заставила меня улыбнуться — давно уже не примал, но честь хозяйки все так же заботит.
— О чем думаешь? — спросила Волчица.
— Да ни о чем, честно, — я пожал плечами.
Впервые за долгое время я послал на хрен весь Инфериор и просто любил женщину. Все эти Зигфриды, Эммерики, приоры с их барьерами, звери с их проблемами…
Конечно, оставались у меня личные дела, о которых я забыть точно не мог.
— Знаешь, Хильда, — начал было я, — Есть одно дельце.
Ее голова вывернулась, глаза встретились с моими.
— Только это тайна… и все я рассказать не смогу, — прошептал я.
— Кто б сомневался, — проворчала Хильда.
Мне было сложно довериться в этом деле кому бы то ни было, но я чуял, что рано или поздно проблему придется решать. Даже если я найду Грезэ, что с ней делать при моем сегодняшнем образе жизни, я не представлял.
— Есть одна первушка, девчонка мелкая. Ее жизнь для меня очень ценна.
— Странный ты, Марк, — Хильда усмехнулась, — То с нулями возишься, то еще с первушками нянчишься.
— Ну, тут как бы… — я замялся, — Надо будет, чтобы ты за ней присмотрела.
— Ну… — и тут она вскинулась, чтобы повернуться и посмотреть в мои бесстыжие глаза, — Чего? Я буду нянчиться? Не поняла.
Мои глаза на миг опустились на ее грудь, и мысли немного улетели.
— Глаза подними! Что мне делать с первушкой твоей? В служанки забрать?
Я поскреб затылок.
— Ну-у-у… Наверное, ты только помягче с ней. Пусть с тобой бы пожила, а там я, если вернусь…
Этот разговор вышел совсем не таким, как я представлял. Да мне бы самому кто объяснил, чем меня зацепила эта Грезэ. Абсолют проболтался тогда, что «мертвые не возвращаются», но есть «другой путь». Вот я, наверное, и цепляюсь за этот другой путь всеми силами.
— Я в няньки не нанималась, — Хильда обратно уперлась мне в спину, да так, что спинка кровати жалобно скрипнула.
— У-ф-ф! — я крякнул, а потом спросил, как ни в чем не бывало, — Ну, мы договорились?
— О-о-о, первуха ты сраная, — взмолилась она.
— Зверье, — поправил я.
— Пустое!
Я усмехнулся, и мы замолчали. Спасибо ей на том, что не отказалась. И пусть она не согласилась, но я тоже когда-то не ответил «да» Абсолюту, а теперь вот ношусь по Инфериору, как сраный веник.
Долго, конечно, я расслабляться не собирался, поэтому наслаждался моментом по полной. Меня не отпускало ощущение — скоро все опять может повернуться так, что долго Волчицу не увижу. Да, и кто знает, останусь ли вообще в Инфериоре.
— Ты теперь выше меня по мере, а по силе… — Хильда усмехнулась, — Надо бы проверить, кто кого.
Я похлопал по простыням и с улыбкой ответил:
— Мне кажется, сейчас вполне было понятно, кто и кого…
