— Ради этой малышки я готов на все.
— На все не надо, а то удушу.
— Мерзавец, — хмыкнул друг, и пока я готовил кофе, он начал свой рассказ: — В общем, нам таки удалось пробить некую информацию. По фото самой Виталины мы узнали, что она и есть Озолина Виталина Игоревна.
Я замер и задумчивым взглядом посмотрел на Оболонского, соображая, что значат его слова.
— Да, Крам, это значит, что у Виталинки есть сестра близняшка, и зовут ее Виктория. Та самая, что попала на камеры видеонаблюдения.
— Что-то я совсем запутался. Нет, мы предполагали, но… Что, выходит, малая убила нашего ребенка? Подросток? Серьезно?
— Нам пока не удалось узнать, откуда она знает о сестре и в принципе о вас, но мы занимаемся сейчас поиском информации.
— Макс, ты понимаешь, что она действует не одна?! Не мог подросток до такого додуматься, разве что ее мозг одержим местью.
— Я прекрасно понимаю, Никит. Спасибо за кофе, — поставил чашку возле друга, и он продолжил речь: — но мы не знаем, кто ее сообщник, мы не знаем пока, где сама девчонка, и чем они руководствуются. Нам известно только одно — Вика сбежала из детдома.
— Ах вот как! — возмутился я и присел напротив друга. — Я надеюсь, они ее ищут?
— Ну, чтобы ты понимал, ее ищет полиция. Все же девчонка несовершеннолетняя.
— Слушай, я не думал, что так трудно будет. Кому же это бл*дь надо все? Ну жили спокойно, никого не трогали, ничего чужого не брали и не завидовали. Главное, жили своей жизнью!
— Сейчас будет обрабатываться информация вдвойне, потому что это уже не просто побег. Понимаешь, уголовная ответственность, и если мы докажем причастность этой Вики к смерти вашего малыша, а также угрозе жизни твоей невесты, то ее ждет наказание. И в шестнадцать лет она его уже не избежит.
— Мы должны всех причастных найти. Я такое не прощу, я не прощу смерть сына. И не прощу подставу своей сестры.
— Я тебя понимаю. Мы постараемся сделать все для этого. Я задействую всех знакомых.
— Макс, я понимаю, что это не бесплатно все. Ты говори, я дам денег. Сколько нужно?
— Знаешь, что, друг, ты лучше свою Мими увези подальше отсюда. И деньги потрать на нее. Купи там платьице или бриллианты, а не мне тычь свои бумажки.
— Я же тебе не за твою работу предлагаю денег, — возмутился я, имея дикое желание разок стукнуть Макса за его мысли.
— Мне не надо! А на счет поездки я не шучу. Тебе надо срочно увозить Мию, и не только для того чтобы она развеялась. Ей сейчас угрожает опасность, как и всей твоей семье. Только если родные в курсе всего, то Мия нет. И сейчас появится большая вероятность того, что к ней попытаются это донести. Твою родню я сам отправлю на курорты. Но вместе вам нельзя сейчас.
— Черт, Макс, это на какой-то боевик похоже.
— Зато безопаснее будет вдали отсюда.
— Я только перед твоим приходом билеты на самолет купил и забронировал шале в Куршевеле на апрель месяц.
— Млять, это поздно. Тебе надо увозить малышку в ближайшие дни. Вас скоро выпишут?
— Завтра швы снимать будут. Думаю, дня два еще подержат.
— Как только вас выписывают, собирайте вещи и в путь, ребята.
— Мне придется опять на тебя бизнес оставить. Уже возникает дикое желание все продать.
— Ахерел что ли? Я тебе как продам! Сейчас важны человеческие жизни, а с бизнесом я помогу. Ты меня знаешь.
Я действительно знал Макса, и потому мне становилось неудобно, что все свое время он посвящает моим проблемам. Я знал, что он не бросит в трудную минуту, не предаст и не обманет, но и то, что ему постоянно требовалась помимо своего дела заниматься моим, меня немного напрягало. У мужика уже личная жизнь упала на отметку ноль.
— Друг, ты бы реально взял выходной. С бабой бы покуролесил, расслабился. Тебе не помешает это, наоборот, придаст сил.
— На счет выходного я не уверен, а вот о бабе подумаю. Спасибо!
Мы еще несколько минут посидели в тишине допивая свой кофе. В голове — каша. Иначе ситуацию, упавшую на голову, я не мог описать. Все случилось так неожиданно, и главное совершенно необоснованно, что порой хотелось просто завыть. В нашей с Мими жизни наконец-то все стало налаживаться, мы снова воссоединились, ждали малыша и тихо радовались своему счастью. Тихо, не крича о нем. Но какая-то гнида решила, что мы слишком счастливы. Она решила подпортить нам жизнь, лишив самого дорого и напугав всех близких. И еще мне ужасно обидно за сестренку, которую эта мразь решила подставить, ведь прекрасно понимала, на что шла. И я тоже идиот, посмел подумать, что Лина может навредить Мие. Теперь бы у нее вымолить прощения и постараться вернуть доверие моей сестры. Виталинка всегда во всем мне доверяла, и мы были лучшими друзьями, а я посмел в ней усомниться. В моей маленькой, нежной и доброй девочке.
Что же за черная полоса нашла на нас?
— Ладно, иди к Мии, она, наверное, уснула, не дождавшись объятий.
— Ей так тяжело, Макс. Она винит себя, а я… я виню себя, что скрываю от нее правду.
— Мы не знаем, как лучше было бы, Никит, но… кажется, сейчас не время этой правды. Реально, поменяй билеты, бронь и… улетайте. Думаю, Мии понравится горнолыжный отдых. Устрой ей там романтику и прочие ваши безделушки, в которых я нихрена не понимаю. Вроде как женщину это должно отвлечь.
— Рад, что Мия для тебя не баба.
— Да ты же мне голову открутишь, назови я ее так. Да уж, Крам, я и представить не мог, что ты так влюбишься. Скрути мне шею, если я подобное почувствую.
— Нет, я посмеюсь тогда, ведь ты так плюешься отношениями.
— Ладно, ты прав, пойду я немного отдохну, — произнес Макс, поднимаясь из-за стола и сжимая мне плечо: — все будет хорошо. Вместе мы справимся с врагами. И да, Крам, напомни мне, чтобы я отстегал ремнем твою сестру за такие нервы.
— Прекрасно понимаю, о чем ты говоришь, но друг, смотри не влипни.
— А ты, о чем?
— Сестра-то у меня не промах, хоть и мелкая еще.
— Да ну тебя. Бывай!
Я улыбнулся его реакции, но естественно знал, что Макс — гулена похлеще меня. Если я раньше мог по несколько месяцев не менять партнершу для секса, то у Оболонского ни одна дама не задерживалась чаще одного раза. Каждый день он хотел новую, а о прошлых своих бабах слышать ничего не желал. Хотя бывали ситуации, что он неосознанно возвращался к прошлым, только потому что не запомнил их лица.
Макс — отличный человек, и я был не против, чтобы однажды он стал мужем Виталинки. За ним бы она была как за каменной стеной. Только вот как мужик он ей не подходит, а как друг — в самый раз. Но кто знает, я ведь раньше тоже не хотел создавать семью, чего нельзя сказать про нынешнее мое желание.
