Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62
– Андрей, мне что-то выпить захотелось. Поехали назад, в отдел, раздавим пузырек, снимем стресс, – предложил Иван. – Сало у нас есть, хлеба я в дежурке возьму. Поехали!
Я подумал и согласился.
Мы не заметили, как распили бутылку. С мороза, после бурных событий, спиртное не брало нас, но постепенно в тепле мы захмелели. Ивана потянуло пофилософствовать.
– Я сегодня посмотрел на Плахотю и понял: в войну так же было! Приедет на передовую полковник из штаба, посмотрит в бинокль на немецкие позиции и пошлет бойцов штурмовать высотку. Сколько солдат погибнет – полковнику наплевать. Бабы новых солдат нарожают. Им, полковникам, лишь бы перед московским начальством выслужиться да очередной орден получить. Думаешь, не так было? У меня два деда в 1941 году погибли. В августе призвали, а в октябре похоронки пришли. Мои деды были крестьяне с Вологодской области. В армии не служили, винтовку в руках не держали, танк только на картинке видели. Какие из них вояки? Чему их могли за месяц перед сражением научить? Ничему. Вот и полегли оба в первом же бою.
– Иван, мне замполит запретил о войне говорить. Давай лучше о процентах потолкуем. Ты видел, как москвич дернулся, когда узнал, что мы всего на одну десятую вперед идем?
– Андрюха, мне эти твои проценты – по фигу! Ты начальник, пусть у тебя голова о них болит. Давай лучше о женщинах поговорим.
Около полуночи к нам заглянул Гордеев.
– Могу до дома подбросить! – предложил он.
Мы быстро собрались и вышли на улицу. Во внутреннем дворе райотдела нас дожидался милицейский «уазик».
– Андрей, – остановил меня около автомобиля Горбунов. – Мы же за собой не убрали, свинарник на столе оставили.
– Завтра Айдар на дежурство заступит, уберет.
Под утро я проснулся от появившейся во сне мысли: ключ к разгадке убийства Каретиной был у магазина. Что-то такое произошло сегодня вечером, что явно указывало на убийцу. Но что? Маты, ругань, толпа? Плахотя? Московский проверяющий? Золотозубая продавщица? Спрятавшиеся за ящиками в подсобном помещении покупатели? Порванная шинель? Шинель придется в понедельник чинить.
С этой мыслью я вновь уснул и проспал почти до обеда.
17
В понедельник я встретился с Садыковым.
– Ну и задачку ты мне задал! – с укоризной сказал он. – Помнишь, в прошлом году один мужик в нашем районе жену с тещей убил, на куски разрезал и по всему городу разбросал? Клянусь, мне с ним проще общаться было, чем с Ольгой Каретиной. Она, как бы тебе сказать… не от мира сего, что ли.
– Может, у нее после потери дочери психическое расстройство наступило?
– Нет, с головой у нее все в порядке! Логика работает отменно. А насчет дочери я так и не понял – огорчилась она или восприняла убийство Луизы как неизбежную потерю, как появление морщин в старости. Ольга, на мой взгляд, не очень-то любила дочь. У них, часом, одного любовника на двоих не было? Нет? Тогда я не знаю, в чем тут дело.
– Федя, тебе не кажется, что в портретах матери и дочери есть некое символическое противостояние? Мать – строгая дама, а дочь – раскованная полуголая нимфа?
– Я вижу, ты уже успел нахвататься искусствоведческой дури! Забудь о символизме. Не наш профиль. Мы с тобой практики от сохи, так что оставь высокое искусство высоколобым специалистам, способным отличить модернизм от постмодернизма.
– Кто из нас нахватался «умных» слов, это еще вопрос. Перейдем к делу, возьмемся, так сказать, за ручки сохи. Что мамаша Каретиной говорит о похищенных деньгах? Когда она заявление напишет?
– Никогда! Ты знаешь, что она мне про деньги сказала? «Если у Луизы были деньги в тумбочке, то это вы их украли». Приехали на осмотр места происшествия и свистнули мани-мани. Как тебе такой поворот?
– Ты сказал ей про отпечатки пальцев?
– Сказал! Это еще больше убедило ее в том, что деньги украли мы. Каретина рассуждает так: у моей дочери собрались в гостях порядочные молодые люди, на кражу неспособные, а вы, менты, только и смотрите, где бы урвать да поживиться. У нее и пример есть – икра на столе. «Гостям моей дочери незачем было ложкой икру есть. А вот вы, когда в квартире никого не было, всю икру ложкой вычерпали, ни икринки не оставили». Согласись, так оно и было! Я об этой проклятой ложке позабыл, а она углядела, что кто-то столовую ложку в вазочке из-под икры оставил.
– Так она будет писать заявление?
– Я же сказал – нет! Цитирую: «Деньгами Луизу не вернешь, а бросать тень необоснованных подозрений на ее друзей я не хочу. Тем более что я уверена, что деньги украли вы, а теперь хотите раскрыть преступление, которое сами же и совершили».
– Вот так номер! Без ее заявления нам никто уголовное дело не возбудит. Чудны дела твои, Господи! Вор есть, кража раскрыта, а привлекать некого. Что еще интересного она тебе поведала? Про кортик спрашивала?
– По-моему, это единственное, что ее интересует. Она после разговора со мной поехала в прокуратуру – требовать, чтобы ей этот кортик вернули.
– После вазочки с икрой я уже ничему не удивлюсь. Потребовать вернуть кортик – вполне логичный поступок. Дочь уже не вернешь, а гадать на чем-то надо. Как говорится, потери надо стойко переносить и двигаться дальше.
– Была у меня похожая история. Одна женщина родила сына от мужика, которого со временем возненавидела. Сын, когда вырос, внешне стал копией отца. И мать, как потом призналась, стала в душе его ненавидеть, хотя сын ей ничего плохого не делал, наоборот, любил ее больше всех на свете. Сына посадили на шесть лет. Он ей пишет: «Мамочка!», она в ответ: «Сыночек, солнышко мое!» Со мной эта женщина разоткровенничалась и говорит: «Пока он в заключении, он мне сын, а как вернется… Для нас обоих лучше было бы, чтобы он после зоны домой не возвращался. На расстоянии я его буду любить, а рядом – нет».
– Была у меня мысль, что Луиза и мать стали настолько далеки друг от друга, что превратились в чужих людей, вынужденных жить в одной квартире. Насчет ненависти, уходящей корнями в прошлое… Тут я связи не усматриваю. Луиза – не сын, копией отца она при всем желании не будет.
– Кто ее настоящий отец, ты не выяснил?
– Зачем? – пожал я плечами. – К убийству он отношения не имеет, а копаться в прошлом Ольги Каретиной просто так, из любопытства, у меня ни желания, ни времени нет.
– Что дальше будешь делать? – спросил Садыков. – У тебя какие-нибудь зацепки есть?
– Есть, но пока о них рано говорить.
– Андрей, – решил переменить тему коллега, – говорят, ты с Плахотей в пятницу повздорил? Смотри, он мужик злопамятный, при случае постарается отыграться на тебе.
– Когда он станет начальником уголовного розыска областного УВД, тогда я начну его опасаться. А пока он для меня никто, так себе, хрен с бугра… Ты мне, Федя, лучше вот что скажи: чем отличается модернизм от постмодернизма?
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62
