Непосредственно работами по возведению линии обороны руководил военный инженер капитан Шварц. Этот офицер, как говорится, звезд с неба не хватал, но имел весьма деятельную натуру и кроме завидной исполнительности не был лишен и разумной инициативы. Именно он руководил приведением в порядок позиций на Цзиньчжоуском перешейке и справился с поставленной задачей в срок. Мало того – у него уже были налажены отношения с местными жителями, так что недостатка в рабочих руках не наблюдалось. К тому же в наличии были и солдаты дивизии, которые на время превратились в землекопов и плотников.
Возник было вопрос с нехваткой шанцевого инструмента, но, не успев заостриться, он тут же и пропал. В ход пошел инструмент, имевшийся в подразделениях дивизии, а потом прибыло несколько вагонов с лопатами, ломами, кирками, молотками, скобами, гвоздями – одним словом, со всем необходимым. И откуда только все и взялось. Фок точно знал, что во всем этом ощущается недостаток даже на возведении укреплений в самом Артуре, а тут…
Встал нешуточный вопрос с нехваткой леса, которого нужно было до неприличия много. Основными укреплениями должны были стать дзоты. Уже само название «дерево – землянная огневая точка» подразумевало использование немалого количества бревен. При устройстве перекрытий в три наката нужно было и укреплять стены, и устраивать частые опоры, так как кроме веса самих бревен они должны были выдерживать еще и вес толстого слоя утрамбованной земли, вдобавок иметь запас по прочности, чтобы попросту не сложиться при накрытии артиллерией. Судя по расчетам, снаряд стопятидесятимиллиметровой мортиры не мог причинить вреда этому укреплению даже при неоднократном прямом попадании. Все это требовало прямо-таки огромного количества леса, а с этим было сложно даже при устройстве старых позиций, на которые материалов ушло куда как меньше. Но строительный лес нашелся в Дальнем, и в очень больших количествах, он бесперебойно поступал на строительные площадки.
Всего планировалось строительство двадцати пяти подобных огневых точек плюс большое количество блиндажей и перекрытых щелей. Новшество пришлось ему по душе, так как он уже был наслышан о том, какие потери понесли японцы от пулеметного огня. Что же способны они наделать, будь установлены в надежном укрытии?.. Ему было откровенно жаль того, кто захочет в лоб овладеть этой позицией, – разумеется, при условии, что они успеют закончить ее оборудование. Что же касается самих пулеметов, то их в Артуре оказалось в избытке. Только его дивизии было выделено сто пулеметов нового образца, не принятого на вооружение, но выказывавшего просто поразительную эффективность. Был уже опыт использования этого оружия в наступательном бою: пехота, ведущая наступление в рассыпном строю, сумела остановить атаку кавалерии, которая, понеся значительные потери, и вынуждена была отступить, нахлестывая коней. Это что-то да значило.
В кратчайшие сроки были созданы пулеметные команды. Эти подразделения Фок считал своим детищем, хотя предложение и исходило не от него, и рьяно взялся за ее воплощение. Наплевав на свою неприязнь к морякам, он договорился о выделении инструкторов, и сейчас эти команды усиленно занимались боевой подготовкой, расходуя драгоценные патроны. Генерал вполне осознавал, что это просто-таки необходимо, так как, не пожелай он расходовать боеприпасы сейчас, в бою их будет израсходовано гораздо больше и куда с меньшим толком. Он был готов противостоять любому, кто возжелал бы упрекнуть его в перерасходе огневого снаряжения, но таких отчего-то не нашлось, и это даже несколько разочаровало генерала.
Отрытие немыслимых по протяженности траншей, в три линии, с ходами сообщения – задача не из легких, но дивизия вгрызалась в землю, стиснув зубы. Сами траншеи также не оставили равнодушным Александра Викторовича, так как они не были прямыми или плавно изгибающимися, а имели зигзагообразную форму, отчего их длина как минимум увеличивалась в полтора раза. Но объяснения капитана Шварца для командира дивизии прозвучали весьма убедительно. Так, при попадании в окоп снаряда ударная волна гасилась этими поворотами, а осколки не разлетались вдоль, принимаясь его стенками, что в значительной степени снижало потери, да и сами окопы были менее подвержены срытию вражеской артиллерией.
Вообще, на время превратившись в руководителя огромной строительной артели, Фок не переставал удивляться всему происходящему вокруг, а в первую очередь – самому себе. Он настолько загорелся всяческими новшествами, что уже не мог смотреть по-старому на те вещи, которые казались ему незыблемыми. По мере того как была налажена работа по устройству передовых позиций, он стал задумываться об артиллерии.
Ему было известно, насколько эффективно японцы сумели применить свою артиллерию с закрытых позиций в боях на Ялу, здесь у Цзиньчжоу и в бою при Вафангоу, где русские были опять биты. Разгрома удалось избежать, но надежды на снятие блокады в ближайшее время не осталось. Не сказать, что японцы открыли Америку, – в России уже давно были опыты по подобным стрельбам, вот только применить их на практике не представлялось возможным ввиду отсутствия необходимых орудий, а главное – приспособлений для производства расчетов, которые оказались весьма дороги. В настоящий момент они имелись только в гвардейских частях, да и то в ограниченном количестве.
Он решил устраивать батареи на закрытых позициях, но как это осуществить на практике – не представлял. Не находя решения, он приказал начальнику артиллерии дивизии в кротчайшие сроки представить ему свои предложения по этому вопросу. Каково же было его удивление, когда тот уже на следующий день дал ему ответ на этот вопрос. Оказывается, на заводе концерна «Росич» в Порт-Артуре уже приступили к переделке лафетов русских орудий для увеличения угла возвышения, что позволило бы иметь более крутую траекторию снарядов, а соответственно – способствовать ведению огня с закрытых позиций. С необходимыми приспособлениями также не было трудностей, ограниченное производство их тоже было налажено концерном. Количества скромные, но для обеспечения войск на Квантуне более чем достаточные.
Как ни неприятно, но Фок вынужден был переступить через себя и обратиться к Кондратенко: самостоятельно вести закупки приборов и заказывать на заводе переделку орудийных лафетов он не мог. Но, как выяснилось, трудностей в этом не было никаких – командир дивизии даже заподозрил, что начальник сухопутной обороны просто ждал, когда Александр Викторович поднимет этот вопрос: в дивизию на замену старых орудий тут же стали поступать уже переделанные. Правда, нельзя сказать, что их было достаточное количество. Роман Исидорович заверил, что по мере модернизации артиллерийский парк четвертой дивизии будет меняться в первую очередь, но пока придется обходиться тем, что есть.
Нашлись и те, кто приступил к обучению офицеров новому методу ведения огня. Ими оказались офицеры с бронепоездов, а также офицеры прикомандированной к его дивизии батареи, которой командовал капитан Гобята. Эти офицеры уже имели опыт ведения подобных боевых действий. Присмотревшись к Гобяте и проанализировав его действия в прошлом бою, Фок назначил его помощником начальника артиллерийской бригады. Все же полученный им опыт трудно было переоценить. Правда, действовал он вразрез существующей доктрине… Но была ли она непреложной – скорее вынужденной. Капитан очень быстро нашел выход из ситуации с недостатком орудий с модернизированными лафетами, предложив устанавливать пушки на насыпях, позволяющих увеличить угол возвышения, неудобство заключалось только в том, что на возведение подобной батареи требовалось время и она была прикована к определенной позиции, тогда как переделанные орудия могли свободно маневрировать. В связи с этим было решено для каждой батареи оборудовать по две позиции – основную и запасную.
