— Джой, речь не идет о любви, пойми. Он хочет подчинить меня, овладеть мной, только и всего.
— А ты…
— Никогда!
Джой задумчиво возвела очи горе.
— Похоже, он ревнует…
— Коннор Брендон? Не смеши меня.
— И не собиралась. Говорю тебе, похоже, он ревнует к Нику.
— Для этого он слишком эгоистичен. Джой, он занимался со мной сексом, считая меня любовницей Френка! Какая ревность?!
— Он злится, что не может ничего изменить. Послушай, Линда, у тебя только два выхода. Забыть все, что было между вами, или попытаться все до конца выяснить. Неужели ты позволишь чертовой гордости сломать свое счастье?
— Джой, у тебя все слишком просто. Пошла, выяснила, зажили одной семьей… Ну и что? В один прекрасный день все рухнет.
— Я не знала Ника, но, мне кажется, ты ошибаешься, думая, что Коннор на него похож. Он гордый, он высокомерный, он жестокий, все это правда, но он — честный! Кай его любит и доверяет ему.
— И только по этой причине я должна броситься ему на шею?
— Я ему тоже доверяю. Ты-то не доверяешь никому, в том числе и себе, но это твоя беда. На самом деле ты умница и красавица, ты прекрасный друг и чудесная женщина. Просто немного старомодная.
— Что?
Джой лукаво улыбнулась.
— В наши дни женщины сами идут и берут своих мужчин. Поверь мне, Линда. Сделай это. Любовь стоит того, чтобы ради нее жертвовать гордостью.
Катер подбрасывало на волнах. Бородатый и загорелый капитан лично подсадил Линду в шлюпку, и молодой парнишка-матрос ловко заработал веслами.
Они причалили к острову с противоположной от дома стороны. Шлюпка уже вернулась к катеру, а Линда все стояла на песчаном пляже, собираясь с силами. Наконец тряхнула головой и решительно отправилась в путь.
Она прошла рощу, заросли диких магнолий, зеленую лужайку, на которой в прошлый раз их высадил вертолет…
Дом стоял посреди поляны, все такой же большой и уютный. В гамаке перед домом лежал Коннор Брендон. Его сильное тело было так расслаблено, что Линда приняла его за спящего, но в этот момент из-под темных ресниц блеснул острый орлиный взгляд. Коннор наблюдал за ней.
— Привет, Коннор.
Она наклонилась и поставила сумку на песок. Больше ничего путного на ум не шло.
— Линда? Чему обязан такой честью?
— Ты, помнится, сказал, что когда я поборю гордыню, то могу прийти к тебе. Я пришла.
Золотые глаза обдали ее теплом, на губах заиграла легкая усмешка.
— Насчет гордыни я не слишком уверен. Голова поднята высоко, взгляд смелый и непокорный, на прекрасном лице королевы не видно и тени смирения.
— Что ж, могу заверить, что гордыня если и не усмирена, то подчинена. Как и все остальное.
Пульс участился до нечеловеческой скорости. Ноги приросли к земле. Мышцы потихоньку превращались в желе.
— Все остальное? Это интересно.
— Воспоминания упрятаны на дно души и больше меня не тревожат. Долги я раздала. Все кончено.
— Чего же ты хочешь?
— Тебя.
Темная бровь приподнялась в веселом изумлении.
— Надолго?
— Пока ты хочешь меня.
— А если я скажу, что не собираюсь жениться?
— А кто говорит о женитьбе?
Его вопрос ранил, но она смогла скрыть боль. Быстрым грациозным движением Коннор соскользнул с гамака и подошел к ней. Все звуки мира заглушало теперь биение ее сердца. Он тихо коснулся щеки… губ… бровей… волос…
— Я. Я говорю о женитьбе.
Она закрыла глаза и простонала:
— Не надо подкупать меня этим. Ты ведь хотел не этого. Ты хотел обладать мной. Я согласна. Я здесь.
— Да… Ты здесь. И ты готова отдать мне все, что я хочу, без условий, без обязательств, без оглядки на прошлое, без надежды на будущее?
— Да, если это то, чего ты хочешь.
— Я-то этого, может быть, хочу… Только вот ты этого не хочешь, Линда. Я хочу, чтобы ты захотела того же, что и я, так же, как и я — со страстью и жаром, перед которыми все отступает и становится жалким и бессмысленным…
Тяжелая рука ласкала ее шею и плечи, гладила волосы, вытягивала силы и вливала жидкий огонь в вены. Золотые глаза гипнотизировали и сковывали волю.
— Зачем ты пришла, Линда? Кем ты меня видишь? Вторым Каем, партнером по постели, механическим удовлетворителем?
— Отпусти.
Он поцеловал ее, но Линда не ответила на поцелуй. Молча и отрешенно она прошла по лужайке и замерла у обрыва, глядя на безмятежный океан.
— Кай и я спали вместе один раз в жизни… Это ничего не значит ни для меня, ни для него.
— Один раз?
— Один раз.
— Почему? Не сошлись характерами?
— Он был добр ко мне. Жалел меня. Думал, что это поможет. Это была большая ошибка. Мы оба ошиблись. Чего ты еще хочешь, Коннор? Крови?
— Гораздо больше. Я хочу правды. Ты все время лгала то мне, то самой себе. Если мы хотим, чтобы между нами были какие-то отношения, мы должны перестать прятаться за стену лжи.
— Что ты называешь ложью?
— Утверждение, что все, что между нами происходит, есть всего лишь химическая реакция организма. Я хочу слышать правду.
Линда молчала. Любовь загнала ее в ловушку, выбила почву из-под ног, и теперь молодая, сильная женщина чувствовала себя сломленной и опустошенной. Золотые глаза разбудили Снежную Королеву, но теперь она таяла в их лучах. Умирала. От любви и оттого, что любить она не умеет…
— Почему ты молчишь?
— Я… мне нечего дать тебе.
— Почему? Не потому ли, что твое сердце похоронено вместе с твоим мужем?
— Нет! Коннор, я любила Ника. Я очень его любила и думала, что и он меня любит. Он был единственным человеком, который меня понимал, и мне казалось, что он меня любит. Он знал, что я из себя представляю.
— А что ты из себя представляешь, Линда?
— Ты тоже знаешь. Контроль, качество и бесчувственность. Красивая безделушка, не умеющая быть женщиной, как, не умела быть дочерью.
— Ник что-то разглядел под маской королевы?
— Нечего было разглядывать. Это не маска. Я такая на самом деле.
— Так зачем ты здесь?
— Я хочу тебя.
— Это не ответ.
— Хорошо. Я пуста без тебя. Я тоскую по тебе каждую минуту, днем и ночью. Я не могу есть, я не могу спать, я даже зубы чищу с мыслью о тебе. Достаточно? Ты это хотел услышать?
