Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
— Сэм… — всхлипываю в трубку. — Ты мне нужна, Саманта.
— И ты мне, Ди. Столько произошло за эту неделю! Я так счастлива, Белоснежка! Так счастлива! А ты что же, плачешь? Подгребай ко мне, Ди. Можешь взять малышку Барби.
Отбиваю вызов. Айфон оживает в руке, вибрируя от входящего сообщения. На мгновение мной овладевает трусость. Стряхиваю ее, как приставучего комара, и открываю послание от Макса…
«Жду тебя возле входа в областную больницу».
Если вы попросите меня прямо сейчас показать двух несчастных людей, то я без колебаний укажу на нас. С волос Макса стекает дождевая вода, опадая на воротник куртки. А ведь я так их люблю — его волосы, волнистые и мягкие, пахнущие морем и летним лугом. Вернее, любила… Потому что простить можно все, кроме разрушенной надежды. Он лишил меня их — веры и надежды.
— Привет. — Стряхивая с лица воду, произносит Макс. Промокший, бледный, с внезапно обострившимися чертами, он больше походит на заплутавшее привидение, нежели на дерзкого красавца. — Ты уже все знаешь?
— Жаль, что не от тебя.
— Я не знал, что это ты, клянусь! Прости меня, Ди.
— Не могу… Простить такое… Я же верила тебе, Макс. Ты мог сказать все сразу, но тебе нравилось наблюдать за моей глупой надеждой. Черт, я же возобновила следствие из-за твоих писем. — С досадой утираю мокрое от дождя лицо. Мы так и стоим под открытым небом, не удосужившись зайти под козырек. — Не хочу видеть тебя, слышишь? Проклинаю день, когда я приехала в этот чертов банк!
— Прости меня, пожалуйста. Я не мог подобрать слов, Ди. Не знал, как объяснить тебе, что Лерочка не Арина. Твои глаза светились надеждой, когда ты говорила о дочери, Динь.
— А ты меня ее лишил. Я чувствую себя… такой дурой. Ненавижу тебя, слышишь? Никогда больше не подходи ко мне.
— Значит, все? И ты не дашь ни единого шанса все исправить?
— Разве ты можешь воскресить мою дочь? Я больше не верю тебе, Макс. И вторых шансов я не даю. Никому.
Я разворачиваюсь и спешно покидаю больничный двор, оставляя Макса наедине с застывшими на его приоткрытых губах словами. Не огибая холодных луж, я бреду к машине, воскрешая в памяти растерянное лицо некогда любимого парня…
Глава 20Максим
Ее подбородок дрожит, длинные ресницы трепещут, а из взгляда медленно утекает жизнь… Да, именно так, я не ошибся в сравнении, ведь человек, утративший надежду — мертвец. Я задыхаюсь от ненависти к самому себе и миллиона вопросов, лезущих в голову, как тараканы. Почему из множества людей, живущих на планете, ей написал именно я?! Почему судьба избрала меня орудием, заживо убивающим Ди? Невыносимо смотреть на нее — растерянную, прозрачную, словно обезличенную. Мне одновременно хочется отвернуться, спрятаться от ее боли и не отрывать взгляд, впитывая ее присутствие.
— Разве ты можешь воскресить мою дочь? Я больше не верю тебе, Макс. И вторых шансов не даю. Никому.
Я не могу воскресить Арину, Диана права. Но я бы мог разделить с ней тяготы… Радости и печали, проблемы и болезни. Да что там, саму жизнь! Потому что я люблю ее и не позволю уйти. Какой же я лжец! И олух, наивно считавший, что за любовь не стоит бороться. Сейчас во мне столько чувств, что, кажется, если я не остановлю ее, сердце взорвется к чертовой матери!
— Постой, — кричу я, но из горла вылетают бессвязные хрипы. — Ди…
В глазах резко темнеет, а боль, поселившаяся в моей голове несколько месяцев назад, выходит наружу. Я бессильно опадаю на грязную влажную землю, мыча и извиваясь, как червяк. А потом отключаюсь, поддавшись манящему черному мареву, вмиг окутавшему меня.
В полузабытье я слышу чужие голоса, чувствую крепкие руки, куда-то меня тянущие, вижу мужское лицо в медицинской маске. Меня тормошат, зовут по имени, возвращая из чёрного тоннеля бессознательности, по которому я стремительно несусь.
— Максим Сергеевич, вы меня слышите?
— Да. — Из горла вылетают булькающие, нечленораздельные звуки.
— Раиса, свяжись с реанимацией! У пациента локальный судорожный синдром, нарушение речи и зрения.
Врач светит фонариком в мои затянутые мраком глаза, стучит молоточком, проверяя рефлексы, а потом добавляет с тяжким вздохом:
— Горизонтальный нистагм. (Повторяющееся непроизвольное движение глаз из одной стороны в другую. Примечание автора).
— Что… со мной? — выдавливаю по слогам.
— Не говорите ничего. Дышите глубоко, Максим Сергеевич. Вам повезло оказаться на территории больницы. Сейчас мы вам поможем.
Закрываю глаза, позволяя Раисе сделать мне укол, слыша фразы, обрывки фраз, шорохи… А потом наступает темнота.
Пробуждаюсь от запаха лекарств и антисептиков. Преодолевая распирающую изнутри боль, оглядываюсь. Я в палате, лежу на кровати с привязанными руками. Из локтевых сгибов обеих рук торчат капельницы, к груди прилеплены какие-то датчики, на лице кислородная маска. Шевелюсь и раскрываю губы, чтобы позвать кого-то из персонала, но изо рта вылетают жалкие хрипы. Черт, что же со мной такое? Теперь я и говорить нормально не смогу? В голове яркой вспышкой рождается неожиданная мысль: как же вовремя судьба забрала у меня Диану… И кто будет присматривать за Челси? И как сказать родным о болезни? Известие совершенно точно убьет маму…
— Проснулись? — бодрый голос высокого, как гора, реаниматолога разрывает тоскливую тишину. — Как вы себя чувствуете?
— Не знаю… Что со мной, доктор? И куда делся другой мужчина и Раиса?
— Память не пострадала, уже хорошо. — Произносит врач, наблюдая за движением моих глаз. — Семен Васильевич и Раиса Михайловна работают в приемном отделении. Вы помните, как упали возле входа в больницу? Хорошо, что сердобольные прохожие позвали на помощь! Сейчас люди… сами знаете какие. Могли не подойти, и лежали бы вы…
— Какой у меня диагноз? Что-то с головой, так? Признаю, последние два месяца я ни дня не обходился без таблеток. И почему мои руки привязаны? — с силой дергаюсь, но получается жалко.
— Максим Сергеевич, симптомы указывают на опухоль головного мозга. — Выносит приговор врач, листая тощую медицинскую карту. — Руки привязали, чтобы вы не навредили себе.
— Сколько мне осталось?
— Давайте без драмы, хорошо? Сейчас поедем на компьютерную томографию, и все проясним, идет? Дай бог, чтобы я ошибался. Я хочу ошибиться, слышите?
Врач не ошибся. Я чувствую это по тому, как не могу встать и плохо вижу. Меня везут на каталке по длинным, пахнущим хлоркой, коридорам в отделение функциональной диагностики, погружают в аппарат. Подо мной двигается стол, датчики, потолок… Яркие цвета сливаются в грязно-бурую картинку, застилающую глаза. А потом меня увозят в палату, на каталке, как инвалида. Оставляют наедине с нервным, мучительным ожиданием диагноза, разделившего жизнь надвое…
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
