Я даже вскрикнуть не успела, когда крылатые змейки оторвали меня от Элроя и подняли в воздух, в точности как в кабинете двуликого. Они швырнули меня назад и, неожиданно приняв вид цепей, прочно приковали к стене.
Элрой встал, не спеша приблизился ко мне и, пройдясь губами по шее, предупредил хрипло:
— Если увлекусь, останови меня.
Я кивнула, весьма слабо представляя, как это будет выглядеть на практике.
Двуликий шагнул ближе, просунул ладонь между моих сведённых и поцеловал куда-то чуть ниже уха.
— Ты такая нежная… — Его губы оставили ещё один поцелуй, а в меня скользнул палец. — Такая горячая… — Поцелуй сместился вперёд и обжёг шею, а палец оставил после себя пустоту. — И такая мокрая…
Элрой едва успел подхватить меня и приподнять, а я уже сама со стоном обвила его ногами. Стоило почувствовать, как он вошёл в меня, и тело содрогнулось от судороги, ответив первым оргазмом.
Не дав мне даже опомниться, двуликий задвигаться яростными толчками. Словно хотел пригвоздить к стене или выбить из меня душу.
Я только увидела, как из его руки взвилась вверх и спикировала прямо на меня третья крылатая змейка. Она огненной лентой легла на мою шею и сдавила горло.
— Твою ма-ать!.. — прохрипела я, понимая всю свою беспомощность. Мои руки были скованы, и не было возможности освободиться.
Чем сильнее я сопротивлялась, тем сильнее душила меня змейка. Тем меньше воздуха оставалось в лёгких.
Я захрипела, чувствуя, как моё сознание уплывает в темноту.
И только каждый новый рывок Элроя во мне снова и снова приводил в чувства.
Это было на грани с жестокостью.
По-звериному.
Это было грубо.
И больно.
Но теперь я знала: боль, действительно, может приносить удовольствие.
Я дёрнулась, сама насаживаясь на член. И в преддверии второй волны накатившего оргазма заорала:
— О, боже!.. Только не останавливайся! Или я тебя при…
Только после уже поняла, что могу дышать.
Элрой выскользнул из меня, оставив биться в сладких судорогах.
А потом я ощутила, как падаю с высоты — огненные крылатые змейки-цепи больше не держали. Я без сил упала в объятия двуликого.
Он куда-то нёс меня. Я и не задумывалась о том, куда. Мне было всё равно. Лишь бы чувствовать его руки. Лишь бы согреваться в огне его глаз.
Я упустила момент, когда Элрой выключил проекторы виртуальной реальности, и спальня для игр вернулась к своему первоначальному виду.
— Не хочу, чтобы ты останавливался, — простонала я с мольбой в голосе и провела кончиками пальцев по рыжим полоскам на щеке Элроя.
Двуликий уронил меня на кровать, навис надо мной и, сцепив в замок наши руки, поднял их над моей головой.
— А я не хочу, чтобы ты была пленницей зверя, — произнёс он хриплым шёпотом, перед тем как снова овладеть мной.
На этот раз он брал меня осторожно и неторопливо. Будто боялся поранить.
И всё равно каждый его толчок проходил сквозь тело ударом тока. Приближал меня к новой разрядке.
Элрой покрывал моё тело поцелуями и сводил с ума ласками. И только когда мы с двуликим вдвоём подошли совсем близко к финальной черте, он ускорился.
— О, да! О, да… — Я кричала до хрипоты, срывая голос. — Да-а…
Я извивалась под Элроем, сгорая в огне охватившей нас страсти.
И я думала, что задохнусь от счастья, когда двуликий, теряя над собой контроль и кусая мои губы, наконец, зарычал:
— Мар-рина…
От такого как прозвучало моё имя на его губах, в животе взорвался фейерверк. Целый сноп горячих искр взмыл ввысь, вознося меня на самый пик страсти и оттуда, с вершины роняя в океан неземного блаженства.
В этот момент больше всего на свете хотелось рассказать Элрою, как хорошо мне сейчас. Здесь. Только с ним одним…
Но я могла лишь хрипеть, беспомощно цепляясь то за покрывало, то за руки двуликого.
Расплавленные искры фейерверка дождём стекали в низ живота, на время унося меня из реальности.
Первое, что я увидела, когда пришла в себя, яркую синеву глаз Элроя. И загадочную улыбку на его губах.
— Почему ты так на меня смотришь? — не выдержала я и смущённо уткнулась носом в его плечо.
А этот двуликий, полосатый повелитель крылатых змей… вдруг засмеялся.
— Что-о? — вскинулась я, подозрительно щурясь на довольную физиономию наместника. Сейчас он как будто помолодел лет на двадцать. И мало чем напоминал того жёсткого правителя, которым я увидела его впервые. — А ну-ка, признавайся, Элрой Керташ, чего ты ржёшь?
Он захохотал ещё громче и, положив руку на моё бедро, принялся поглаживать. От этой невинной ласки под кожу вновь поползли тонкие ниточки тока.
— Э-эл. — Я очень старалась выглядеть максимально грозной и даже легонько шлёпнула двуликого по шаловливой ручонке.
— Да я тут подумал… Нужно было не ждать, когда ситуация с тобой едва не выйдет из-под контроля, — в конце концов, отсмеявшись, выдал Элрой. — Нужно было сразу сказать учителю, чтобы толкнул тебя на этот путь.
— Что?! — От негодования я даже вскочила. Уставилась на Элроя, пытаясь осмыслить то, что он сейчас сказал. — Ты… Ты подстроил это всё? Ты знал, что я пойду к учителю с вопросами о тебе? Да ты… да ты гад! Извращенец! Манипулятор! Вот ты кто!
Я начала беспорядочно лупить двуликого по плечам и по груди.
— Признай, наконец, мои манипуляции тебя заводят.
Он снова засмеялся. Поймал обе мои руки, сковав пальцами вокруг запястий. И по очереди поднёс их к губам, оставив на каждой ладони по поцелую.
А я вновь, дёрнулась, пытаясь стукнуть двуликого.
— Ну, всё, Марина. Всё, хватит. Мне щекотно.
Элрой отпустил мои руки, и я затихла, застыв рядом с ним на коленях. Только сейчас до меня дошло…
— Чё-ёрт, какая же я бестолочь! — Я закрыла лицо руками и со стоном рухнула на кровать. — Ну, конечно, мне нужно было догадаться. Когда мы с Кинноком пришли к двери этой комнаты, ключ от неё уже лежал в кармане учителя. Значит, он приготовил его заранее. Откуда ему было знать, что я спрошу…
Ладони двуликого скользнули по моей спине вниз и огладили ягодицы.
— А ты не так безнадёжна, если всё-таки догадалась. — Элрой откинул волосы с моей шеи и оставил на коже влажное, горячее клеймо поцелуя. — Запомни, малышка. В этом доме всё происходит только с моего ведома. Исключительно по моему желанию. И если я захочу, чтобы ты пришла ко мне и умоляла о сексе, так и будет.
— Неужели? — Я приподняла голову, щурясь и едва сдерживаясь, чтобы не треснуть самоуверенного нахала. На этот раз хотя бы подушкой…
