надеюсь, вы с Лили обе здоровы. Я получил твое письмо. Заверяю тебя, что все хорошо. Я очень занят, читаю про Гомера и греков. Спасибо за печенье. Того, что я привез в школу после Пасхи, хватило только на неделю.
Еда здесь ужасная.
С наилучшими пожеланиями, твой любящий брат Майкл».Письмо было коротким. Слишком коротким. У нее сжалось сердце. Обычно Майкл предоставлял им полный отчет о том, как идут занятия. Ее охватило беспокойство. Неужели он не принимает свою учебу всерьез?
Приехав домой на Пасху, он, не закрывая рта, рассказывал об Эрнесте Монтгомери, сыне барона, с которым подружился в школе. Эмме не нравилась мысль о том, что брат постоянно находится рядом с этим мальчиком. Аристократы живут по своим правилам, она убедилась в этом на собственном опыте. И когда они поступают порочно, общество делает вид, что его это не касается. Но если этот мальчик втянет Майкла в какую-нибудь нехорошую историю, то к брату отнесутся совсем по-другому.
Эмма вздохнула. Она слишком остро реагирует, позволяя тому, что случилось с ней, повлиять на ее восприятие происходящего с братом. Майкл умный. Он не будет участвовать в безрассудных выходках. И конечно же, его редкие короткие письма всего лишь показывают, как он занят в школе, вот и все.
– Что-то случилось? – спросил мистер Редклифф, перебив ее мысли.
Эмма прогнала с лица тревогу и заставила себя улыбнуться.
– Нет. Все хорошо. – Она сложила письмо и положила его на стол.
Мистер Редклифф упорно смотрел на него.
Если он его прочитает, то убедится, что там нет ничего бесчестного. И может быть, он даже сумеет что-нибудь подсказать. Эмма взяла письмо и протянула ему.
Он выглядел озадаченным.
Эмма взглянула на Лили. Девочка была очень занята, пытаясь удержать учебник географии на голове.
– Письмо брата совсем короткое, и он стал писать намного реже. Я боюсь, не случилось ли что-нибудь в школе. Не могли бы вы высказать свое мнение?
Его лицо сделалось еще более озадаченным.
– Я плохо разбираюсь в детях.
– Майкл уже почти мужчина. У вас наверняка могут быть какие-нибудь догадки.
– Ну да, я…
Она никогда не видела мистера Редклиффа растерявшимся, но, похоже, ее просьба помочь ей разобраться в семейном деле выбила его из равновесия.
Он развернул письмо и улыбнулся.
– Он жалуется на еду. Определенно как самый обычный парнишка в школе. И это вполне понятно, после деликатесов-то миссис Флинн.
– Да, возможно, я беспокоюсь напрасно. – Эмма улыбнулась ему в ответ.
– Вашему брату очень повезло, раз у него есть кто-то, кто беспокоится за него.
На этот раз в его голосе прозвучала безошибочная грусть.
– Вы учились в школе-интернате, сэр?
– Да.
– Скучали по дому? Часто туда писали?
Его челюсть напряглась, затем расслабилась.
– Иногда я действительно тосковал по дому моего детства, но если даже и отправлял туда письма, отец их не читал.
Его чистосердечный ответ поразил Эмму.
Удерживая на лице безразличное выражение, мистер Редклифф показал на мольберт. Но Эмма видела боль в его глазах.
– Ну что, продолжим рисование?
– Да. Конечно.
Спустя два часа, даже после перерыва на чай с песочным печеньем, мистер Редклифф оставался таким же беспокойным, как большая кошка в клетке. Он начинал вести себя так всякий раз после того, как разговор касался семейных дел и его отца.
– Эм! – Лили спрыгнула с кушетки. – Мне нужно в туалет, – прошептала она сестре на ухо.
– Думаю, сегодня мы на этом и закончим, мистер Редклифф. – Эмма положила карандаш.
Упершись руками в бедра, он встал. Начал длинными пальцами массировать шею сзади. Эмма увидела, как его пальцы разминают мышцы, и тело ее запело. Она снова вспомнила, как он повел себя всего несколько часов назад, в гостиной, как собирался поцеловать ее. Все бы ничего, если бы она сама не хотела этого. Но она хотела.
– Эм! – заерзала рядом с ней Лили. – Мне правда нужно бежать.
Эмме не хотелось оставаться наедине с мистером Редклиффом, но она не могла заставлять сестренку ждать.
– Конечно, дорогая.
Лили выскочила из комнаты, громко зашлепала тапочками по деревянным половицам коридора, а затем вниз по лестнице.
Мистер Редклифф взглянул на Эмму, как хищник, только что выпущенный из клетки и готовый поймать свою жертву.
Она показала на дверь.
– После вас, сэр.
Он ухмыльнулся.
– Нет, после вас.
Эмма открыла рот.
– Я настаиваю, – сказал он.
Когда она проходила мимо него, он положил ладонь ей на спину, и по ее телу словно побежали искры. Эмма отпрянула и быстро-быстро, что совсем не подобало леди, начала спускаться вниз по лестнице. Нужно помнить, что он тут с целью отыскать воров, а вовсе не потому, что интересуется ею.
Миссис Флинн стояла в коридоре.
– Что случилось, милая? Ты бежишь так, словно увидела привидение.
Не привидение. Кое-кого куда более опасного – мужчину, который может отправить ее в тюрьму.
Глава 13
Пока Эмма рисовала его портрет, Саймон с трудом боролся с желанием постоянно вращать плечами. Она трудилась уже больше недели. Несколько дней назад Эмма отложила карандаш и достала палитру, краски и кисти.
Работа над портретом продолжалась, и не было ей видно конца и края.
Эмма наклонилась, обмакивая кисть в краску, и Саймон воспользовался возможностью внимательно на нее посмотреть. Сегодня она надела платье тусклого серого цвета с высоким воротником, но он все равно большую часть времени воображал, как целует ее.
«Черт побери». Может быть, миссис Флинн добавляет афродизиаки в те восхитительные лакомства, которые печет? Это бы объяснило непристойные мысли Саймона и его чертово влечение к Эмме Траффорд. Нужно сходить в боксерский клуб Клэптона и позволить какому-нибудь профессионалу выбить из него все сопли.
Саймон мысленно тряхнул головой, стараясь очистить ее от предательских мыслей. У него есть дело, и об этом надо помнить.
И он до сих пор не выяснил ничего сверх того, что знал неделю назад. За все то время, что Саймон позирует, ни один мужчина не явился к Эмме с визитом, так что он по-прежнему не представлял, кто же ее сообщник – если Эмма вообще та женщина, которую он ищет. Раздосадованный, он потер внезапно напрягшуюся шею.
