Местные забулдыги держали Толика за своего. Всегда поздоровается, руку пожмет – не брезгует. Уважали Толяныча. За тарой к нему ходили, знали: Толян пустые бутылки не выбрасывает, для товарищей оставляет. Но в дом к Сорокину не совались, супруги его побаивались. Ольга баба строгая – в миг с лестницы спустит. Жеку шваброй огрела, когда в квартире застала. И Толян под раздачу попал – синюшным глазом потом сверкал. Он мужик сильный, высокий, широкоплечий, а против жены, что рядом с ним, как воробей, слова сказать не смеет. Крепко держит она его, спуску не дает.
Однажды Анатолий оказался в пустой квартире. Возвращаясь поздно домой из очередной бани, он соображал туманным сознанием, что бы наврать в свое оправдание. Он так ничего и не придумал – совсем голова не работала. «На месте сориентируюсь, не в первой», - решил Сорокин. Но на этот раз оправдываться не пришлось. К его удивлению, никто со шваброй не встречал, обошлось без истерики и скандала. Толик добрался до дивана и сразу уснул.
Ольгу он не видел неделю. Обнаружил сначала отсутствие продуктов, затем записку: «Мы разводимся». «Ну и черт с тобой!», – Сорокин с силой пнул дверной косяк так, что посыпалась краска. Тут же было решено снять стресс, чем Анатолий, и стал заниматься постоянно.
Ольга зашла за вещами. Увидев мужа в коридоре, валяющегося на полу, не стала, как это было раньше, перетаскивать его на кровать, не принесла подушку и плед. Она лишь вздохнула и отвернулась от неприятного зрелища.
- Леленька! – пробормотало из дверного проема. Сорокин попытался сесть: он оперся на руку, но та поскользнулась на коврике, и тело вернулось в исходное положение.
Ольга устала бороться за безнадежного мужа. Когда замуж выходила, радовалась. Не то слово радовалась – от счастья светилась. И оттого, что любила своего Толика безумно, и что все так хорошо складывается: свадьба, все, как и должно быть. У них настоящая семья, а не какой-нибудь там неопределенный гражданский брак. Толик красавцем был, и умным, и галантным. Девушки гроздьями висли, а уж сколько их у него было, но только с ней одной все серьезно получилось. Ольга чувствовала себя победительницей, отхватившей главный приз.
Мать Толика, Галина Михайловна, невестку не винила за то, что та оставила ее сына. Она лишь просила не торопиться с разводом: может, Толя за ум возьмется? Хотя сама видела – не возьмется. Галина Михайловна стала приходить, когда могла, присмотреть за Толиком. Постирает, в квартире уберет, приготовит – жалела сына. Это не мешало Сорокину пить безудержно. На то имелась уважительная причина – жена ушла, стерва. С работы давно выгнали, деньги кончились, вещи, какие не успела спасти Ольга, все продал. Толик задумчиво посмотрел на стены: квартира у него хорошая, трехкомнатная. Такая немалых денег стоит. А жить можно и у матери – родной сын, не выгонит.
Покупатель нашелся быстро. Руслан Аркадьевич – кругленький представительный мужчина с глянцевой залысиной и быстрыми глазами. Он протянул вычурную визитку, с красивыми выпуклыми буквами:
«Агентство недвижимости
«ШАЛАШ».
Сумма была названа приличная. Толик тут же перевел ее в литры (считал он быстро – инженер с красным дипломом!) и потом думать больше не о чем не мог, кроме как о сделке. Он даже два дня был трезв, и на трезвый ум пришла печальная мысль: половину вырученных денег придется отдать Ольге. Но все равно, даже половина от обещанной суммы за квартиру выглядела внушительно.
Руслан Аркадьевич торопил и вился ужом. Он одной рукой наливал, другой выкладывал бумаги на подпись. Дело было на мази, осталось только убедить Ольгу.
- Квартира моя, - заверял риэлтора Сорокин. - Документы на собственность есть, только их жена забрала, стерва.
Когда Ольга узнала о планах мужа относительно квартиры, с ней случилась истерика.
- Что?! Продать квартиру?! За бесценок?! Что ты за эти копейки купишь? Комната в коммуналке таких денег не стоит.
Жить вместе они, конечно, не будут. Квартиру нужно разменивать с доплатой, чтобы у обоих получилось более менее приличное жилье. Ольга бросилась к юристам, поскольку сама в имущественных вопросах разбиралась с трудом. Юрист ее крайне огорчил:
- Квартира записана на имя Сорокина Анатолия Александровича, то есть вашего мужа, в тот период времени, когда вы с ним состояли в браке. Она могла бы считаться совместно нажитой и, соответственно, вы имели бы право на половину от ее стоимости, если бы не одно обстоятельство. Эту квартиру вашему мужу подарили.
- Ее подарили нам вместе, - взволнованно сказала Ольга.
- По документам, покупателем является Ковальчук Николай Иванович и, судя по этим же документам, он передает безвозмездно, то есть, в дар, свою собственность Сорокину Анатолию Александровичу.
- Да, да. Николай Иванович, муж тетки Толика. Он подарил нам эту квартиру на годовщину свадьбы.
- На словах, может быть, дарили вам. Но на бумаге собственником является ваш муж. Вот если бы Ковальчук эту квартиру ему продал бы, хотя бы фиктивно, тогда вы могли бы претендовать. А так, сожалею.
- Но что мне теперь делать?! – Ольга побледнела, ее потрескавшиеся губы задрожали.
- Закон есть закон, - юрист развел руками. – Сорокин может распоряжаться этой квартирой по своему усмотрению, и вы не в праве ему препятствовать. Вам остается радоваться, что ваш муж готов отдать вам половину суммы, которая будет получена им от продажи.
- Радоваться?! Там же сущие копейки.
Ольга не помнила, как вышла от юриста. В голове бухало, перед глазами плыло - наворачивались слезы. Она была сильной, волевой женщиной, никогда не позволяла выбить себя из колеи и находила выход из любой ситуации, что бы не случилось. Ей говорили: в тебе есть внутренний стержень. Но сейчас что-то надломилось: плечи сникли, спина поплыла, взгляд потух. Оля шла медленно, останавливаясь, чтобы не упасть. Из усталых глаз тонкой струйкой текли слезы, оставляя на лице серые следы, размазанной туши. Волосы растрепались и липли к мокрым щекам. Прохожие ее не замечали, никто не обращал внимания на плачущую посреди улицы женщину. «Где жить теперь?», – звенел в голове вопрос. Он висел в воздухе в виде огромного вопросительного знака, и был повсюду, куда бы Ольга не взглянула. «У родителей места нет. Там и так теснота: сестра с мужем и дети. Не гонят, но молча ждут, пока я съеду».
* * *
О том, что квартира Сорокину досталась в дар, через какое-то время стало известно и Руслану Аркадьевичу. В «Шалаше» были свои каналы, по которым добывалась информация о городской недвижимости.
- Это же совсем другое дело, - бодрым голосом объявил риэлтор. – Вопрос можно решить без участия вашей жены.
- Оля сказала, что квартира дороже стоит, - сделал попытку набить цену Сорокин.
- Много она знает, ваша Оля. Вот специалист, - Руслан Аркадьевич кивнул на высокого усатого мужчину, который пришел с ним в этот раз и все время молчал. – Он - лицо не заинтересованное, послушайте, что скажет.
