Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 43
За каждой из таких элитных групп стоит население от 10 до 30 млн человек. Знаменитым представителем чаочжоусцев, например, является «хозяин Гонконга» — миллиардер Ли Кашин (Ли Цзячэнь), который до Джека Ма, хозяина «Алибабы», долгое время считался самым богатым человеком Азии, однако сегодня, кажется, уходит из Южного Китая. В группу «приезжих» входят глава горкома Гуанчжоу Жэнь Сюэфэн и губернатор Гуандуна Чжу Сяодань (корнями из Вэньчжоу, провинции Чжэцзян Шанхайского региона).
Клан мэйчжоусцев Е безраздельно контролирует Гуандун, начиная с 1980-х годов, когда к власти здесь пришёл Е Сюаньпин — первый сын Е Цзяньина. Пробыв на различных партийных и государственных постах в провинции до 1991 года, он ушёл на повышение в центр, став заместителем главы НПКСК — аналога Общественной палаты в России, который соединяет в себе беспартийные силы общества, в том числе и бизнес-элиты. Преемником Е Сюаньпина стал также хакка, правда, уроженец бунтарского уезда Луфэн, Се Фэй, который контролировал провинцию до 1998 года.
После укрепления позиций Цзян Цзэминя (на 15-м съезде, в 1997 году) на долгие 10 лет провинция перешла в руки «шанхайца» Ли Чанчуня (1998–2007) и Чжан Дэцзяна. После этого контроль над провинцией взяли «комсомольцы», которые привели сюда Ван Яна, ныне вице-премьера Госсовета, и частого гостя в России, а также хубэйца Ху Чуньхуа, который возглавляет провинцию и поныне, но не прославился ещё здесь особыми подвигами. У хубэйцев и хунаньцев — сильное представительство в Гуандуне и свой собственный взгляд на развитие региона, который должен служить, по их мнению, воротами из центрального Китая в регион пояса Янцзы и не иметь самостоятельной силы.
Потеря позиций клана Е на долгие 17 лет связана с последствиями поражения блока сычуаньской и южнокитайской группы клана Е во время событий на площади Тяньаньмэнь в 1989 году, когда в результате ряда ошибок армейских группировок, контролировавших Китай, власть перехватили «шанхайцы» во главе с Цзян Цзэминем. Восстановление авторитета и контроля над провинцией идёт не без сбоев. Пришедший в начале двухтысячных губернатор Хуан Хуахуа контролировал провинцию до 2010 года и привёл во власть самого молодого мэра Гуанчжоу — «комсомольца» Вань Цинляна.
Последнему, однако, не помогло ни полное отсутствие собственности, ни его популярность в качестве молодого и активного политика: сразу после начала масштабной чистки в 2014 году он потерял свой пост, а мэйчжоуская группа клана Е оказалась обезглавленной.
О Вань Цинляне в основном знают по его «воздушным» романам: после его отставки в прессе началась унизительная кампания о его предпочтениях «заказывать» стюардесс по айпэду, при этом совершенно не упоминалось, что чиновник не обладал никакой госсобственностью, проживая в казённой квартире за 600 юаней в месяц, а также сам боролся с коррупцией. Политика беспощадна.
Параллельно с масштабной чисткой «комсомольских» кадров в провинции, в 2014 году в жёлтый цвет «революции зонтиков» окрасился Гонконг. В это же время столицу провинции Гуандун — город Гуанчжоу впервые за 33 года возглавил не уроженец провинции, а бывший мэр Тяньцзиня, северного конкурента Гуанчжоу как экспортного порта. Жэнь Сюэфэн — основной создатель проекта индустриальной зоны Тяньцзиня — Биньхай, которая стала известна на весь мир после серии взрывов в августе 2015 года и надолго потеряла привлекательность, уступив позиции Циндао, Шанхаю и Шэньчжэню. Вместе с Вань Цинляном были арестованы, смещены, наказаны сотни чиновников — многие, как начальник полиции Гуанчжоу, предпочитали уходить из жизни самостоятельно. Пресса формулировала причины инцидентов как «чрезмерный стресс на работе».
Борцы с коррупцией уделяют особое внимание Мэйчжоу — 15 августа 2015 года город был «очищен» от коррумпированного мэра Чжу Цзэцзюня. Чтобы картина была ещё более наглядной, надо добавить, что следствие также ведётся и против бывшего главы Комиссии по проверке дисциплины Гуандуна, который также в своё время занимал пост мэра Мэйчжоу.
Гуандун, самая богатая провинция Китая, устойчиво лидирует и по числу «расстрельных списков»: за 2014–2016 годы в провинции арестовано два заместителя губернатора, а общее число расследований в отношении глав ведомств и районов вряд ли поддаётся какой-либо систематизации и учёту.
Идеологи китайского «XX съезда» — либералы в погонах
«Культурная революция», которая по сути являлась масштабной чисткой в верхах, имела и своих разоблачителей. Маршалу Е Цзяньину принадлежит, как утверждается, высказывание, что в ходе «культурной революции» пострадало более 20 млн человек, тогда как по данным Верховной народной прокуратуры речь шла лишь о 3–4 тысячах жертв. Е Цзяньин был куда более жесток в своих оценках, чем Дэн Сяопин, и по сути представлял в КПК крайне правое крыло, поддерживающее курс на экономическую либерализацию Китая в самых верхних эшелонах власти.
Однако если это действительно так, то крайне запутанным представляется нынешний конфликт между кланом Е и представителем «либеральной группы комсомольцев» в Гуандуне Ван Яном, о котором так часто говорили как о реальном факте в зарубежной китайской прессе. По сути Ван Ян мог бы стать вторым «либеральным премьером» Чжао Цзыяном, которого клан Е протолкнул из Гуандуна в центр, но не стал им. Более того, указывалось, что именно представители «семьи» помешали ему занять место в Постоянном комитете Политбюро. Что это — слухи, дезинформация или «внутривидовая борьба» за лидерство на правом фланге политического спектра? Второе вполне возможно, так как Ван Ян стал слишком популярен в Гуандуне и даже считается самым либеральным политиком из Китая в США. Теперь «аньхоец» и «комсомолец» Ван Ян прочно ассоциируется с либеральной моделью развития, называющейся Гуандунской моделью, а также контролирует вопросы взаимных инвестиций Китая и США — ключевой сектор интересов клана Е.
Конфликт «мэйчжоусцев Е» с Ван Яном и с центром одновременно мог быть и фактором Гонконгских событий 2014 года: Гонконгская федерация студентов — это неизменный союзник китайского комсомола, а ключевую роль в стачках играл Джошуа Вонг, студент Китайского университета Гонконга — учреждения, также крайне близкого китайскому комсомолу. Сейчас конфликт затих, а сын Ван Яна породнился с дочкой Чжан Айпина — генерала Нанкинского военного округа, то есть ключевого игрока «Шанхайского региона». Похоже, это ничья. Или ожидание нового раунда борьбы за «правый сектор» политического поля в Китае?
Участие Е Чжунхао, сына Е Сюаньнина, в Гуандунском комсомоле, а также приписывание арестованному Вань Цинляну «комсомольских» связей также можно объяснить завуалированной, но интенсивной борьбой за первенство между кланом Е и «комсомольцами» в набирающем, судя по всему, популярность либеральном секторе политики в провинции.
«Федеральный уровень»
Сами многочисленные дети маршала Е уже давно не занимаются региональной политикой, черпая кадры для неё в своём родном районе — Мэйчжоу. Все они — фигуры «федерального» масштаба.
Уже упомянутый Е Сюаньпин с поста заместителя главы Гуандуна вырос до заместителя главы китайской «общественной палаты» НПКСК в Пекине, откуда направился на пенсию в качестве председателя общества изучения Синьхайской революции (1911), которая привела хакка Сунь Ятсена на пост первого избранного президента Китайской республики (со столицей в Гуанчжоу). Сунь Ятсен и Синьхайская революция крайне важны для политики Южного Китая, когда-то на Тяньаньмэни висели два портрета — Мао Цзэдуна, с севера смотрящего на юг, и Сунь Ятсена, с юга смотрящего на север. В 2014 году портрет Сунь Ятсена с площади убрали. Что произвело эффект, сопоставимый с исчезновением звёзд с кремлёвских башен или одного портрета из кабинета российских чиновников.
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 43
