Мне, Озимандии, названье – царь царей.
Перси ШеллиОн был жив. Остальное утратило значение. Вой волков, на стаю которых можно было нечаянно нарваться в любой момент. Дикие голоса, которые он слышал в своей голове из-за того, что еще полчаса назад его мозг был размозжен пулей сорок пятого калибра. Вколотый шприц-тюбик лишь усугубил положение, но снял боль в гудящих висках и ране под ребрами. Лишилось своей важности и все то, что он оставил позади себя, уйдя в заснеженную накануне пустошь. Он захватил все что нужно: теплые вещи, палатку, винтовку, несколько пачек патронов в рюкзаке и далекие – нет, грандиозные! – планы на будущее. А еще у него была она: девчонка, чья кожа побелела настолько, что, опусти он ее на снег, она бы слилась с сугробом.
Джейми сильно замерзла. Ее дыхание почти сошло на нет. Приходилось то и дело прикладывать палец к тонкому запястью, чтобы нащупать пульс. Не будь Роуз опытным военным, он бы давно стал присматривать Джем красивое деревце для погребения.
Вот опять. Эти бредовые мысли в его голове… Боже, он точно вколол себе именно обезболивающее?
Обычно от него воскрешение переносилось легче, но на сей раз что-то пошло не так. Крис вздрогнул и инстинктивно напрягся сильнее, когда Джейми беспокойно заерзала в его руках и покрылась новой волной мурашек, заметных даже под теплой лыжной курткой, в которую он завернул ее перед выходом.
Они не могли продолжать идти. Небо уже окропляли звезды, а волчий вой где-то вдалеке сменился на вой еще более жуткий и чудовищный… Банши?
– Вот так, – вздохнул Крис, опустив Джем на подстилку из сосновых иголок и хвороста. – Осторожно…
Он не замечал, что бормочет вслух. Побочные действия не стимулятора, но пережитой смерти. Он уже достаточно раз сталкивался с ней, чтобы выучить все ее последствия наизусть: спутанные мысли, тремор в руках и привкус птичьего помета на языке. Смеяться и плакать одновременно – сопутствующее желание. Еще более грустным казалось то, что со стороны он в такие моменты походит на чокнутого. Особенно сейчас: похититель, затаскивающий бедную девушку все глубже в лес. Дальше от убийц, от пожара и от угрозы.
Крис стянул с себя куртку и, накинув ее на Джем вторым слоем, принялся разводить огонь. Какой толк в одежде, когда у тебя онемела половина тела от анальгетика? Так Джем хотя бы не подхватит воспаление легких…
Джем. Почему он так зациклен на ней? Это становится гребаной одержимостью! Все, что он делает, сводится к ней. Даже сейчас, раздувая ничтожно маленькое пламя меж своими ладонями, он утешал себя мыслью, что это поможет ей согреться. Он не помнил, с какого момента стал таким – психически нестабильным и падким на красивое личико. Черт, но ведь не одно только личико у нее столь красиво! Он знал это, потому что однажды застал ее переодевающейся за деревом, но смог незаметно уйти. Зря, наверно.
Крис одернул себя и оглянулся через плечо, словно желая убедиться, что он не ошибся и Джем действительно крайне красива. Не только внешне, но и внутренне. Разве нынче истинная прелесть не в том, чтобы продержаться так долго в столь беспощадном мире?
Обернувшись, Крис увидел лишь ту самую возвышенность из хвои и хвороста, но без Джейми.
– Не двигайся, сукин ты сын!
Крис послушно замер. Вовсе не потому, что действительно испугался дула его же снайперской винтовки, в которую уперся затылком. Он просто не хотел, чтобы Джейми марала об него руки, ведь все равно не сможет убить. Хотя… Почему бы ей не попытаться? В чем-то она должна быть особенной. Почему бы не в том, чтобы лишать вечной жизни бессмертных? Будь так, он, преклонив колени, осыплет ее поцелуями…
– Иначе что? – все равно спросил Крис.
С ответом Джейми помедлила. Переступив с ноги на ногу, она угрожающе щелкнула предохранителем.
– Иначе я снесу тебе башку. Еще раз.
– И даже не станешь спрашивать, что произошло? – нахмурился Крис и, выпрямившись, повернулся. Джем шарахнулась назад и, не убирая винтовки, прицелилась снова.
– Мне и не нужно спрашивать, – прошептала она лиловыми губами, а Крис снова словил себя на мысли, что хочет согреть их, только уже не разведенным костром или курткой. Накрыть бы их своими, как одеялом… Укусить! – Я знаю, что ты ничем не лучше тех чудовищ, что вопят в ночи. Я знаю, что ты не лучше моей сестры, которая…
