– Показывай, где он стоял, где она сидела и где ты в это время был.
– Она вон за тем столиком у окошка, он вот тут. – «Товарищ» сделал несколько шагов влево и ткнул грязным пальцем в блестящую столешницу. – К ней-то он спиной встал, а ко мне лицом. Я вон за той кадкой с цветком пристроился. Купил на лотке пирожков с капустой и кефир, ну и пришел сюда позавтракать. Что ж я, собака какая бродячая, чтобы на улице пищу употреблять. Проскользнул я, значит, за кадку и пристроился на подоконнике. Ем себе и наблюдаю. Мне все хорошо видно, а меня незаметно: ни парень этот, ни вот она, горластая, – косматый двинул подбородком в сторону барменши, – меня не углядели. Это уж когда я за кофием направился, она орать начала.
– Еще бы! – с вызовом вскинула голову барменша. – Я помоечный запах давно учуяла, только никак понять не могла, откуда он… А тут смотрю, парень девчонку под руки из-за стола выводит, она бледная вся, руки как плети висят, и в ту же секунду вот этот возле стойки нарисовался.
– Так, все понятно! Вы оба еще можете мне понадобиться. Какой у вас график? – обратился к девушке Таврин.
– Через день.
– Хорошо. А ты где живешь?
– Тут, неподалеку, – нехотя откликнулся косматый. – Вот в соседнем, восьмом доме, на чердаке. Нас там много. Спросить Домиана, меня то есть.
– Так тебя Домианом зовут? Чудны дела твои, Господи!
В этот момент в кармане Таврина запел сотовый.
– Да, Гриш. Слушаю тебя. Да я понимаю, что дел полно, хорошо, хоть позвонил… Нет, не объявилась. Адрес нашел? Временная регистрация? Да, записываю. Матвеевская, 4. Квартира? Понятно. А до этого где? На Малой Дмитровке. Квартира в собственности, продала. В несчастных случаях нет? Ну хоть это радует. А среди тех, что без документов в больницах, в моргах, ее возраста женщин нет? Да какая бомжиха! Ухоженная, домашняя девочка. Проверь, ладно? И отзвонись сразу. Спасибо, Гриш, с меня пузырь. А, ты ж не пьешь! Тогда два кило зефира.
Направляясь быстрым шагом к дому, где размещалось агентство «Защита», Таврин знал, что Старшинова на месте не застанет. Несмотря на недостаток ума, чувство опасности у Юрика было развито, как у лесного лося.
Старшинов сбежал, даже не заперев дверь. На столе в беспорядке валялись папки, ящики были выдвинуты. Уверенный в том, что Юрик не ответит, Таврин все же набрал номер его сотового.
– Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети, – пропел механический голос.
– Ну и где же ты от меня прятаться будешь? – пробормотал майор. – У отца? Вряд ли. За такое скотство папаша тебя сам прибьет, пес шелудивый.
Таврин устало опустился на стул и, откинув назад голову, прикрыл глаза.
Юрика Старшинова он взял к себе полгода назад по просьбе его отца – старшего участкового одного из микрорайонов Сокольников, прирожденного мента и просто хорошего мужика. Воспитывавший сына один Алексей Старшинов тянул изо всех сил, чтобы дать отпрыску хорошее образование. Диплом юридического факультета Юрик получил, но с грехом пополам – за «хвосты» его трижды собирались отчислять, но Старшинов-старший шел в деканат, умолял, чтобы сына оставили, клялся, что посадит чадо под домашний арест и заставит выучить все от и до. На факультете всем давно было ясно: толку из Юрика не будет, но из уважения и сострадания к отцу парня оставляли. После получения диплома возникла новая проблема – трудоустройство. Работать в госструктурах Юрик не желал категорически: «Ты всю жизнь без выходных и праздников горбатишься за гроши, да еще и пендюли от начальства получаешь, хочешь, чтобы и я так же! Ну нет, ищи дурака!» Таврину, может, и так хватало работничков, но вот пожалел, взял на свою голову.
Юрика надо было срочно найти, чтобы заставить его рассказать, что с Ольгой. Ну и с ним самим разобраться.
– Если его посадят, Лешка не переживет, – вздохнул Таврин и тяжело поднялся. – Только б девчонка жива была… Вот сволочь, это ведь когда он про приятеля с язвой рассказывал, значит, Уфимцеву шел караулить…
Через десять минут майор уже ехал на своей «десятке» в Сокольники на встречу со старшим участковым капитаном милиции Алексеем Старшиновым. По пути он решил завернуть на Матвеевскую, хоть и понимал, что Ольги там не застанет.
Истома
В офис «Атланта» Обухов вернулся в полвосьмого. Костя надеялся, что сотрудники отдела, прождав начальника целый час сверх назначенного времени, разошлись по домам. Сотовый он намеренно отключил еще в шесть, чтобы не звонили, не выясняли, на сколько шеф задерживается. Ни «штурмовать» водку, ни заниматься каким-то другим рекламным проектом ему было невмоготу. Честно говоря, вообще ничем не хотелось заниматься. Идеальный вариант – запереться в кабинете, вынуть из сейфа две бутылки этой самой дамской водки и нажраться до потери сознания. Возле приемной Ненашева Костя замедлил шаг, но прошел мимо. Однако, дойдя до дверей креативного отдела, вдруг резко развернулся и почти побежал обратно.
– Ненашев у себя?
Красившая ногти Анюта вздрогнула и чуть не уронила пузырек с лаком на юбку.
– Обухов, ты совсем свихнулся? Ты чего подкрадываешься да еще и орешь в ухо? Так же дурой или заикой стать можно!
– Извини, Анют, мне с боссом срочно поговорить нужно.
– Ну я не знаю… – смирила гнев на милость Анна. – Попробуй загляни. У него Чухаев уже час ошивается. Шеф на него то орет, будто ему кипяток в штаны льют, то снова – тишина.
– Орет, говоришь? Нет, тогда не пойду. Тогда потом.
Последние слова Обухов сказал уже у двери и так тихо, будто про себя.
– Чего-чего? Я не поняла, – уточнила Анна.
– В другой раз, говорю! – крикнул уже из коридора Обухов.
Весь креативный отдел пребывал на рабочих местах. При виде появившегося на пороге начальника Грохотова открыла было рот, чтобы по-свойски его отчитать: дескать, тебе все равно где ночевать и другим мужикам тоже, а меня, между прочим, дома дети и муж ждут, и у Агнессы собака негуляная… Но, встретив мрачный и какой-то пронзительно-тоскливый взгляд Обухова, осеклась.
Усевшись в раздолбанное кресло и глядя себе под ноги, креативный директор бесцветным голосом объявил:
– Занимаемся проектом «дамская водка». Напиток этот, как я вам уже говорил,– со всякими травами, отдушинами. Пьется, как компот, а шибает, как самогон-первач. Я пробовал.
– А мы?! – возмутился Алик. – Нам, для того чтобы клевый креатив забацать, тоже надо попробовать, как говорится, нутром прочувствовать, что за продукт.
Атлантовский арт-директор ничего крепче пива не употреблял, и все поняли: его требование дегустации не что иное, как попытка разрядить обстановку. Обухов подачу не принял. Скривился недовольно:
– Да привез, привез я от заказчика пару бутылок, в сейфе лежат. Но дегустацию устроим после, пусть сначала Пряжкин изложит, что наши маркетологи при исследовании этого сегмента рынка накопали. Давай, Сергей.
