Книга Вечность и еще два дня - Владимир Колычев

Печка жаркая, парилка просторная, доска под ногами толстая, крепкая, не гнется. Воды вдоволь, лей не хочу. А еще веничком можно. Это не сон, а явь.

Полина растопила баню, помыла Мишу, сполоснулась сама, но до сих пор поверить не могла, что вернулась домой. Надо же, такую дорогу осилили! Ей хотелось бухнуться на кровать, закрыть глаза и плыть по течению.

Миша чувствовал себя неважно, но уже ходил, и рана у него не открылась. Полина помогла ему одеться, отвела в дом, уложила. Комнаты просторные, теплые, обстановка просто роскошная, туалет внутри. Очень удобно. В таком доме жить да жить. С Антошкой. И даже с Мишей. Если он действительно встал на путь исправления.

Сначала она перевязала Мишу, затем себя, приготовила чаю, подала ему.

— Я в раю? — спросил он, с улыбкой глядя на нее.

— Еще нет, но все возможно.

Дом на отшибе, собаки нет, тревогу поднять некому, а забор для злых людей не помеха. Есть ружье, но вдруг все произойдет ночью, когда они будут спать?

— В Москву надо ехать, — сказал Миша.

— Завтра, — устало проговорила она.

— Нет, попозже.

— Завтра! — отрезала Полина.

Крайний срок — послезавтра. Миша еще плохой, но зачем он ей в Москве нужен? Не станет она кидаться на сестру, расстреливать ее и мужа, просто приедет и заберет Антошку. А вот если Варвара скажет «нет»…

Полина чувствовала в себе силы убить и ее, и Вадима. Для этого ей даже не нужно ружье. Что под руку подвернется, тем она их и зашибет.

Но это будет потом, а сейчас Полине нужно было ружье. С ним в обнимку она и заснула. Лежала, прислушивалась к тишине за окнами, думала продержаться до утра, но сон оказался сильнее разума.

Утром она проснулась чуть свет, немного полежала, настраиваясь на решительные действия, и резко поднялась. Сначала нужно было решить с Мишей. Нельзя его оставлять в доме, к родителям придется отвезти или к старшей сестре. Кто-нибудь за ним присмотрит. А ей пора в Москву, к Варваре, на серьезный разговор.

Миша просыпался долго, с трудом. Его не знобило, в пот не бросало, дыхание спокойное, пульс ровный. Но Полину пугала вялость, острая нехватка жизненных сил.

— Тебе чего? — пробормотал он, на секунду открыв глаза.

— Давай поднимайся, к родителям поедешь.

— А почему не в больницу?

— Ну да, можно и в больницу.

Полина задумалась. Действительно, почему не в больницу? Кризис миновал, рана заживает, антибиотики действуют, а повязки менять можно и в домашних условиях. Можно и в больницу, но там к Мише могут возникнуть вопросы. Вдруг он разболтает, как было дело? Это ведь Полина стреляла в него.

— А то мне совсем хреново, — пробормотал он.

— Сейчас.

Полина измерила температуру — тридцать шесть и шесть. Осмотрела рану — заживает, не гноится. Она приготовила завтрак, но Миша едва прикоснулся к еде.

— Что-то аппетита нет, — сказал он и закрыл глаза.

— Да, наверное, в больницу надо, — проговорила Полина.

Не надо было его вчера в баню тащить. Он, конечно, сам напросился, но так и мама не возражала, когда Полина предложила ей банный день. Помылась мама и умерла. Теперь вот Миша доходит.

— Не надо в больницу, — сказал он, поймал ее за руку, поднатужился, как будто хотел сжать запястье, но сил для этого у него не осталось. — Просто побудь со мной. Вот увидишь, к обеду мне станет легче.

— Посмотрим.

Полина твердо решила вызвать «Скорую», если к полудню состояние Миши не улучшится. А до этого она сходила к месту, где потеряла отцовское ружье, и, надо же, нашла его в снегу. Стволы и стальные детали уже подернулись ржавчиной, но их не сложно было привести в порядок.

К обеду Миша ожил, плотно поел, даже попытался подняться, чтобы сходить в туалет.

— Лежи! — удержала его Полина.

— А водки нальешь? — осведомился он и улыбнулся.

— Вечером. Если чувствовать себя хорошо будешь.

— Постараюсь.

Миша поужинал с аппетитом. Полина разрешила ему выпить и закурить. Она и сама пятьдесят капель приняла для дезинфекции души.

— Завтра я тебя к родителям отвезу, — сказала Полина.

— Может, ну ее к чертям, эту Москву? — спросил Миша.

— Можно и подальше. После того как Антошку заберу.

— Сами привезут. Дашь понять, что все знаешь. Я скажу, что перешел на твою сторону. Варвара испугается, вернет тебе сына. Зачем ей неприятности?

— У них еще Герман есть, — произнесла Полина и задумалась.

Варвара может атаковать в любой момент, и тогда ей придется защищаться. Вдруг на этот раз не повезет? Инициативой должна владеть Полина. Для этого нужно наступать, а не обороняться.

— И не только он. А я тебе пока еще не помощник. Сегодня подняться не смогу. Завтра все начнем. Я позвоню, и будем ждать. Если приедет Герман, встретим его так, как и полагается. Тогда Варвара точно никуда не денется.

— Давай завтра, — согласилась Полина.

Однако Герман мог появиться уже сегодня.

Она уложила Мишу спать и снова заступила на вахту, встала у окна, опираясь на ружье, затем села. Тогда Полина и поняла, что нет у нее больше сил бороться со сном.

Проснулась Полина в кромешной темноте, в холоде, на голых досках. Халат на ней, старое пальто, которое так не жаловал Вадим, на ногах валенки.

Полка короткая, ограниченная вертикальной разграничительной доской. Значит, не в бане она, а где-то в погребе, на стеллаже.

Но в погребе все полки заставлены закатками, соленьями, картошка там в загоне, а здесь пусто, пахнет дохлыми мышами. Глаза Полины никак не могли привыкнуть к темноте. В погребе хотя бы отдушина имелась, через которую туда мог втечь дневной и даже лунный свет. Тут, в леднике, была вентиляционная труба, однако через нее сюда проникал только воздух.

— Эй! — Полина приподнялась и ударилась головой о верхнюю полку.

Зазвенели пустые банки.

Да, она действительно лежала на пустых стеллажах. Ноги ее коснулись бетонного пола, рука — кирпичной стены. Если она в леднике, то где-то тут должна быть лестница. Нога Полины нашла ступеньку. Она растопырила руки, уперлась в стены шахты и поднялась к железной двери.

Отец, помнится, заказывал ее где-то на оборонном заводе. Он говорил, что на совесть там все сделали, дверь крепкая, такую из гранатомета не высадишь. Только вот замок непутевый, английской системы, но без внутренней защелки. Если дверь вдруг закроется, то без посторонней помощи не выйти.