Перед царем на столе лежали бусы, которые он очень внимательно изучил, прежде чем обратиться ко мне.
— Ты понимаешь, что натворила?
— Выпустила пар. — Взрыв чувств обессилил меня, на смену сжигающей ярости пришло холодное безразличие. Но я знала — это ненадолго, скоро должно было стать совсем плохо. Спасала лишь слабая надежда, что после всего этого наконец наступит покой.
— Рагда, — одернул меня Ксэнар.
— Что? На что еще она рассчитывала, когда дарила мне красные бусы? Что я разрыдаюсь?
— Почему ты считаешь, что подарок был сделан со злым умыслом? — спросил Нэш. Он стоял на своем любимом месте, за креслом у окна. На этот раз без сов.
— Видели бы вы ее глаза, не задавали бы таких глупых вопросов. Она знала, что я была жертвой, и хотела мне об этом напомнить.
— У тебя нет доказательств, — холодно заметил царь. В это мгновение я остро пожалела, что там, во время драки, первым бросился меня оттаскивать Иви. Как было бы сладко сломать нос Ксэнару…
— И что теперь будет? — Я крутила в подрагивающих от перенапряжения пальцах прядь чужих волос, не зная, куда ее деть. Как назло, рубаху я сегодня надела особенно длинную, а карманы были только в брюках, и… не поймут меня, наверное, если я сейчас подол начну задирать.
— Ты извинишься перед Вастэ.
— Нет!
— Рагда…
— Почему я должна извиняться? Потому, что она хотела сделать больно мне, а вместо этого сделала больно себе?
Дождавшись, пока я выскажусь, Ксэнар терпеливо спросил:
— У тебя есть какие-то доказательства ее вины?
Я отрицательно качнула головой.
— Твоя вина очевидна.
Наверное, лучше бы он на меня кричал, тогда бы я могла кричать в ответ. Может, тогда бы мне стало лучше.
— Ллэт понадобится еще около пятнадцати минут, чтобы залечить Вастэ основные повреждения. Ты это время можешь потратить на то, чтобы привести себя в порядок. Потом ты попросишь прощения, — холодно приказал царь и отпустил меня, не дожидаясь реакции с моей стороны. — Иди.
Библиотеку я покидала в странном, но знакомом состоянии. Поверить в происходящее удавалось с трудом, казалось, я сплю и вот-вот проснусь.
Когда Аратан захватил трон, я чувствовала то же самое. Но если тогда был кошмар, из которого я никак не могла вырваться, сейчас меня терзал просто плохой сон. И плохим он был лишь из-за того, что принес в себе отголосок того кошмара.
По лестнице подниматься было сложно, каждая ступень давалась мне с боем, но на третий этаж я все же забралась. Дверь в ванную, едва различимая из-за мутной пелены, застилавшей взгляд, поддалась не с первого раза. Несколько секунд я в отупении толкала ее, забыв, что открывается она в другую сторону. Запереть замок не смогла, не хватило сил.
Попыталась включить холодную воду и сползла на пол. Волосы Вастэ липли к ладони.
Я разрыдалась под вялую капель потревоженного крана.
Когда отведенное мне время закончилось, я не заметила. Просто в одно мгновение ощутила рядом чужое тепло.
Сначала подумала, Сэнар пришел меня утешать.
Ошиблась.
— Полегчало? — спросил царь, обнимая меня за плечи. В любое другое время это повергло бы меня в шок. Сейчас было все равно.
Я шмыгнула носом, вытерла мокрые щеки рукавом рубашки и прислушалась к себе. Было тихо и спокойно.
— Кажется, да.
— Хорошо.
— Мне сейчас придется извиняться, да?
Ксэнар кивнул.
— А Агнэ как? Где она?
— У себя в комнате, — он усмехнулся. — Рвалась к тебе, пришлось запереть.
— Это ведь я при ней… ну…
— Стыдно?
Я всхлипнула.
— Можем еще немного здесь посидеть, если хочешь, — предложил он великодушно.
— А извиняться? Нас не ждут?
— Подождут.
Я не стала отказываться. Мне очень нужно было еще немного времени, чтобы соскрести остатки смелости. Пройти в какую-то из комнат на этом этаже, в ту, где Ллэт залечивала боевые раны Вастэ, выдавить из себя извинения, а потом запереться в спальне и прорыдать весь день. И проспать всю ночь, а утром спуститься на завтрак прежней Рагдой.
Как буду теперь просиживать часы занятий рукоделием в одной комнате с Вастэ, я еще не знала, но была уверена, что справлюсь.
— Пора, — встряхнул меня Ксэнар, когда я, пригревшись у него под рукой, уже начала засыпать.
Вздрогнула, подскочила, желая как можно быстрее со всем расправиться, бросилась к двери и была остановлена за шкирку.
— Умойся сначала.
Раны от ногтей Вастэ оказались совсем не страшными. Я была слегка поцарапана, слегка растрепана и слегка на взводе. Опять на взводе, а всего несколько секунд назад мне казалось, что я успокоилась.
— Что-то не так? — спросил Ксэнар, заметивший мой затравленный взгляд в отражении.
— Я запуталась.
Он улыбнулся. По-доброму так, совсем непривычно.
— Распутаешься.
* * *
Вастэ лежала в постели и изображала умирающую. Рядом с ней на стуле сидел немолодой мужчина в странной одежде. Если бы не расцветка, можно было бы решить, что это мантия мага. Но маги никогда не носили зеленые цвета.
Тут же была и Ллэт. Раздраженная, она что-то выговаривала мужчине, но замолчала, когда мы вошли.
При появлении царя эва поднялся со стула и сдержанно поклонился. Уже позже я узнала, что вот этот вот невзрачный эва на самом деле был одним из предков и потрепала я не простую девицу, а дочь рода. Гордиться собой больше или ругать себя сильнее после этого я не стала.
Комната ничем не отличалась от той, в которой жила я. Стандартный набор мебели, ничего лишнего.
Извинения мои были приняты с первого раза, что казалось мне немыслимым. То невнятное мычание, которое я смогла из себя выдавить, совсем не выглядело убедительно. Даже слепой бы заметил, что я не раскаиваюсь.
Удивление мое продлилось недолго, причина такого странного поведения выяснилась в следующую же минуту.
— Но разумеется, вы понимаете, что столь вспыльчивая особа не может и дальше заботиться об Агнэ, — со значением сказал мужчина, неприязненно глядя на меня. — Сегодня жертвой ее буйного нрава стала моя дочь, в следующий раз пострадать может ваша.
Ллэт в сердцах сплюнула на пол и отошла к окну.
— Рагда хорошо справляется со своими обязанностями, — ответил Ксэнар.
За время ее работы Агнэ ни разу не сбежала с уроков, проницательно перевела я его слова.
Когда кто-то поминал предков, мне представлялось что-то величественное и древнее. С седой бородой до земли и мудрым взглядом. На деле же предок оказался совершенно обычным эва, преследующим какие-то свои мутные цели.
