Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 108
Миша сжал пальцы. Он напряжения он закрыл глаза. Парень ударил его несломанной рукой в лицо и разбил Мише нос. Миша тут же отпустил свою жертву.
«Черт, мама, он…»
А ты думал, он подставит тебе свою шею и скажет — ой, можешь меня придушить? Я, похоже, не успеваю на встречу. А ты бы стал отбиваться? Давай, приложи усилия, не будь тряпкой.
– А-а-а! Помоги-и-ите, меня уби…
Миша хотел наступить коленом на руку парня и попытаться снова его задушить, но ему больше не хотелось чувствовать в своих ладонях трепетание чужой жизни. Он наступил на шею парня. И сместил вес на эту ногу. Не до конца. Он боялся упасть.
Парень захрипел и стал бить рукой по ноге. Он пытался вывернуться, но Миша был тяжелее.
Так, хорошо. Еще немного. Был бы у тебя фонарик, посветил бы на его лицо. Вероятно, оно уже красное, как твоя жопа, когда я била тебя ремнем за то, что ты меня не слушался. А ты ведь часто меня не слушался, да?
Миша промолчал. Он научился молчать даже мысленно. Быстро научился.
Правильно делаешь, что не споришь со мной. Правда, я предпочла бы, чтобы ты соглашался. Ну да ладно. Дети не считают себя виноватыми в чем-то, пока не вырастают и не учатся анализировать свои поступки. И ты научишься. Смотри-ка, похоже, наш воробушек сложил крылья. Но ты для уверенности постой еще так. Подержи ногу.
И Миша подержал.
Ну все, похоже, ему хана. Времени прошло достаточно, чтобы придушить профессионального ныряльщика. Странно, что ни одна машина тут не проехала. Повезло тебе. Новый район. И домов мало, и еще не все квартиры заселены. И машин немного. А если бы эту бабу надо было в центр везти, то…
«То я бы не заблудился. И не пришлось бы…»
Но ты ведь не виноват. Ты, надеюсь, помнишь об этом?
Мама злилась. Миша понял по ее тону. Он снова перебил ее.
«Да, мама. Я не виноват».
Она сама начала. Этой сучке стоило держать рот на замке.
«Да, мама, стоило».
Молчание – золото.
Она не терпела, когда лишний раз раскрывали рта. Кто-нибудь, кроме нее. Сама она позволяла себе разбрасываться словами, особенно в тех случаях, когда молчание было не просто золотом, а самой настоящей платиной.
– Приятно познакомиться, Маша, – сказала мамка. Она сидела в своем любимом кресле около телевизора. На журнальном столике высилась черно-белая гора шелухи. Семечки – ее наркотик. Она щелкала их, как голубь. Казалось, только ими и питалась.
– Мне тоже, – ответила девочка и улыбнулась. Она чуть присела и ущипнула платье по бокам. Воспитанная девочка.
– Миша много про тебя рассказывал. – сказала мама, и Миша залился краской.
– Неправда, – сказал он.
Маша улыбнулась и сказала:
– Да? Интересно.
– Да, очень интересно. А еще он вечно пялится на твои фотографии и запирается в своей комнате. Как думаешь, Маша, чем он там занимается?
Машина улыбка хотела убежать, но девочка приказала ей остаться. Миша сразу понял, что приятного от знакомства с его мамашей осталось ровно столько, чтобы положить в спичечный коробок, и еще место для кирпича останется.
– А вы что, подглядываете? Уж не знаю, что хуже, – сказала девочка.
– Ах ты, шлюха! – заорала мамка.
– Простите, я еще молода для таких дел, но вам-то, конечно, лучше знать.
Мамаша взревела, как отбойный молоток, выбивающий проклятия из бетона.
Миша поспешил на помощь:
– Мы пойдем погуляем. Ладно, мама? Не теряй меня.
– Мусор вынеси, щенок!
Он потянул Машу за руку. Она не смотрела на него. Ее взгляд описал дугу вокруг глаз Миши.
«Чертова сука! – подумал он тогда. – Эта чертова сука вечно все портит. Ну зачем она открывает свой поганый рот? Зачем я вообще познакомил их?»
Но если бы он этого не сделал, мамаша устроила ему порку, в сравнении с которой драка с мальчишками на школьном участке показалась бы обменом щекотками. Мамаша выпорола бы его, как нашкодившего щенка. Она не любила, когда он с кем-то общался, кого она не знает лично.
– Приятно было познакомиться, – бросила Маша и вышла из комнаты.
– Твое «приятно» ждет тебя на батином члене! А ты в гараже прибери. Слышишь меня? – крикнула мать.
– Да, мама, – крикнул он и вышел за своей подругой.
– Извини меня. У нее крыша поехала, – сказал Миша на улице. – Ничего такого не было, о чем она говорила. Она преувеличивает.
– Ладно, все нормально, – сказала Маша. У нее был такой вид, будто ее только что облапал пьяный мужик в темной подворотне. Она прижала руки к груди, обнимая себя за плечи, и смотрела в асфальт.
– Правда. У нее старческий маразм. Она болеет, и у нее уже крыша съехала от болезни. Поэтому она всем говорит гадости. Вчера к нам пришла соседка, чтобы попросить сахара. Мама выгнала ее, даже не вставая со своего кресла, а казалось, будто она напала на соседку с поленом. Так быстро та женщина бежала от нас. И ведь она неплохая женщина. Она последняя, кто вообще общается с нами из соседей. Была последней. Теперь и она обходит нас за километр.
Маша посмотрела на него. В ее глазах стояла жалость. Так смотрят на бродячего пса, которого хотят приютить.
– Блин, как же ты с ней живешь?
Он вздохнул.
– Я привык.
– Я бы не смогла. Повесилась бы. Ой, прости. Она же твоя мама.
– Да ничего. У меня возникали такие мысли. Когда-то давно. Но знаешь, я люблю ее. И она меня тоже. Она немного резковата, но зато она вроде как на моей стороне. Однажды наш сосед Виктор Иванович – такой противный старик, вечно на всех наезжает… Он сказал, что я вытаскал у него из сада всю смородину. Пришел к нам разбираться, ругаться. Так мать не поверила ему. Она погнала его в шею. Да, она хоть и сумасшедшая, но дала мне жизнь, и все такое. Знаешь, ведь я у нее шестой ребенок. Первые пятеро – мои братья, они все погибли в младенчестве. Так что я благодарен ей за то, что она сделала для меня. Ей многого стоило дать мне жизнь.
– Ужас, – сказала Маша.
– Ага. Она кормит меня, и все такое. Она не очень ласковая, но я неприхотлив в этих делах. Вот. Тем более скоро мы закончим школу, и я уеду учиться в университет, буду иногда навещать ее. И станет полегче.
– Ладно, – сказала Маша, – раз уж ты справляешься, то ладно. А я уж было хотела предложить тебе переехать к нам.
Он остановился и захлопал глазами.
Маша засветилась. Улыбка вернулась.
– Ха, у тебя такой вид смешной теперь.
– Ты… ты правда…
– Я пошутила, Миша. Мой папа не пустит тебя. Он очень ревниво ко мне относится. Так что я пока тебя не буду с ним знакомить. А то встреча будет не такая приятная, как с твоей мамой. Поверь мне. Он очень серьезный мужчина. Бывший военный. Сейчас на пенсии по выслуге, работает директором компании, занимающейся ж/д перевозками. Много работает и не любит шутить.
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 108
