— Нет.
Он ушел, она сняла платок, потерла глаза и стала убирать лишнюю посуду, пощупала корж в духовке, достала его и накрыла, добавила в крем сахара.
Когда в коридоре раздались шаги, она опять потянулась к платку, но министр остановил ее: — Все, можете не завязывать, оно облезло уже. На лице было не сильно.
4.33.3 Идеальное преступление
Она обернулась, посмотрела на него, изучила еле заметное пятно на щеке внизу, забинтованные "лапками" руки, новый халат, потолще и потеплее, но тоже черный с кленовыми листьями.
— Еще пироженку? — по-лягушачьи улыбнулась Вера, он зажмурился и качнул головой:
— Я стану очень толстым.
— Вы только обещаете, — ворчливо отмахнулась Вера, — а сами к Булатику не ходите даже. Как можно не ходить к Булатику? Он же супергерой, человек-одеялко, он всем дарит уют и комфорт!
Министр рассмеялся, сел на свое место и вздохнул:
— Не всем. На самом деле, похоже, только вам. В отделе его считают угрюмым и необщительным.
— Булатика?! — округлила глаза Вера, — капец. Как можно не замечать? Ну и люди.
Он опять рассмеялся, задумчиво посмотрел на ряд ложек с пирожными, вздохнул и помрачнел:
— Я передумал, я буду.
— Кто б сомневался, — она подошла, скормила ему пирожное, посмотрела на часы — время есть, но мало.
— Куда-то опаздываете? — мрачно осведомился министр.
— Торт надо украшать. Вы еще не решились открыть мне страшную тайну?
— Нет.
— Вам поможет, если я буду сидеть напротив и гипнотизировать вас пытливым взором?
— Нет.
— Тогда я займусь тортиком, а вы рассказывайте. Буду нужна — зовите.
— Нужна.
— Я еще не отошла даже!
— Мне нужен чай.
Вера посмотрела на его безмолвно требующую физиономию, на лежащие на столе "лапки", села, расправила одежду так, как будто собирается сидеть тут год, взяла его чашку и медленно протянула с терпением будды на лице. Он смеялся и никак не мог отпить, она тоже начала смеяться, он опустил голову и признался:
— Ладно, я могу уже сам держать чашку, я ерундой страдаю. Занимайтесь тортом.
— "Лапки" справятся? — сурово нахмурила брови Вера, он кивнул и она поставила чашку. Обрезала последний корж, сразу же порубив обрезки треугольниками и квадратами, достала из холодильника крем и сироп, стала промазывать коржи, обернулась к министру: — Вы все еще собираетесь с силами для судьбоносного признания или уже все?
— Собираюсь, — мрачно усмехнулся он.
— Я могу вам чем-нибудь помочь?
— Нет.
— Ну собирайтесь, — развела руками она и занялась тортом. В тишине было неуютно, но предлагать включить музыку она не стала — ему не нравилась ее музыка, да и его мрачный вид не располагал к дебатам по поводу песен.
"Что же он собирается рассказать? Очередную семейную тайну? Что-то связанное с Призывами и шаманкой? Новое пророчество?
Он говорил, что это не важно для моего мира, но важно для этого. Что это?"
Строить предположения не хотелось, но легкий интерес постепенно превращался в щекочущую нервы жуть, он тянул слишком долго.
Она успела полностью обмазать торт кремом и украсить розами и лентами оба этажа, когда закончила и отошла на шаг посмотреть, министр медленно встал.
— Скоро придет король. Не хотите переодеться?
Вера осмотрела свою рубашку и юбку, подняла глаза на министра: — Надо?
— Не надо, — с бездной иронии кивнул он, — можете принимать короля в рубашке с закатанными рукавами и юбке в муке.
— Это сахарная пудра.
— Отлично, это все меняет. Прекрасного вам вечера с королем, я пойду.
— В смысле? — она вытаращилась на него как на предателя, — вы не останетесь на тортик?
— Вы же его для короля готовили, — прозвучало полувопросительно, он бросил косой взгляд на торт, изучил каждую розочку и посмотрел на Веру с безмолвным требованием срочно и многословно начать посыпать голову пеплом и клясться, что все торты в мире по замыслу Творца предназначены только для министра Шена, а король вообще прямо на пороге вместо торта пинка получит, для рывка по обратному вектору.
"Как в одного человека влезает столько мелочной жадности и ревности, это невероятно."
Она попыталась сделать спокойное лицо, хотя улыбочка прорывалась, тихо сказала:
— Вы правда думаете, что король столько съест? Я рассчитывала, что вы останетесь.
— Я не хочу с ним пересекаться, — он нахмурился, она тоже.
— Поссорились?
— Вроде того.
Вера уже начинала думать, что дело не в ревности и жадности, посмотрела на его чашку, которую он ни разу без нее не тронул, вздохнула и развела руками:
— Ну не хотите — как хотите, давайте тогда торт попробуем и пойдете.
— А королю вы надкусанный подадите? — поднял брови министр, с таким блеском в глазах, что было видно, как ему нравится эта мысль. Вера улыбнулась, посмотрела на торт и потерла подбородок, с хитрым прищуром изучая расположение роз.
— Мы отрежем от верхнего этажа одинаковые тонкие кусочки, чтобы получились равные сектора, сдвинем их, а сверху кремом замаскируем и розы переставим. Я не дам королю нож и буду резать сама, я же знаю, где резать, отмечу нужные места розами. Будет выглядеть, как будто он нетронутый, а это я только что разрезала. Записывающих устройств здесь нет, так что если вы никому не скажете, и я никому не скажу, то никто не узнает, — повернулась к министру и сделала коварные глаза: — А вещественные доказательства мы съедим. И тарелки вымоем. Идеальное преступление.
Он опустил голову и рассмеялся, сдающимся жестом поднял руки и вернулся на свое место, устроился поудобнее и повелительно кивнул:
— Действуйте.
Вера взяла тарелку, переставила на нее часть роз с верхнего этажа, лопаткой сняла весь этаж и переставила на ровное блюдо, отрезала ровненькие тоненькие кусочки, разделившие круг на три одинаковых сектора, середину тоже достала и положила на тарелку к изъятым кускам. Оставшиеся сдвинула друг к другу, опять лопаткой вернула на место, стала поправлять крем на боках, чтобы небольшие изменения радиуса не так бросались в глаза. Вернула на место розы, расставила чуть по-другому, взяла мешок с кремом и добавила еще ленточку у подножия второго этажа, чтобы скрыть неровности. Стала придирчиво вертеть и поправлять размазавшийся крем, вроде бы привела все в порядок, но отодвинувшись, поняла — порядок такой, на троечку, с натяжкой.
Нет, если не придираться, то все выглядело целым и красивым, но она-то видела, как все было до этого, и она не могла не заметить, что крем мятенький, да и розы наверху теперь самую малость великоваты, ее дизайнерский взгляд эту дисгармонию сразу уловил. Повернувшись к министру, она поняла, что он тоже заметил, но его этот нюанс несомненно радовал, и Вера решила не напрягаться — король сюда не на смотр талантов придет, а поговорить, какая разница, насколько идеален будет стол? Министр доволен, что еще нужно?
