Книга Тайна Подземья - Светлана Гамаюнова

Месяц прошел как во сне, заполненный бесконечной подготовкой к будущей работе. Наставник занимался со мной индивидуально по много часов в день, практически не оставляя свободного времени. Вовс тоже готовился к чему-то непонятному, он не делился, а я не хотела навязываться с вопросами. Он так и не смог или, возможно, не имел права поведать мне о своих, а может, и не только о своих проблемах. Но я чувствовала его незримое напряженное желание находиться рядом.

Когда выпадал свободный час, мы непременно отправлялись в другой мир. Смотрели не одни моря, но и пустыни, леса, бескрайние степи с табунами удивительных огромных животных. В этот раз парень решил показать мне нечто невероятное и величественное. Мы оказались на каком-то острове, с которого в воду медленно сползали гигантские ледяные глыбы и с оглушительным грохотом падали в океан. В нашем мире не существовало ни морей, ни пустынь. На всех уровнях ровная температура, ровное освещение, и только растительность немного разнилась. И, конечно, у нас не было этого великолепного льда. Он сверкал на солнце, и лучи преломлялись в голубой толщине. Сказочное зрелище. Сверкание и холод.

– Ты иногда напоминаешь мне эти айсберги. Прекрасная, холодная и непонятная. То, что я знаю о тебе, то, что доступно моему пониманию, составляет небольшой кусочек, как у этого айсберга – небольшая часть сверху, а остальное скрыто под водой. В моих глазах ты почти вся под водой. Мне хочется растопить этот айсберг, но при этом я боюсь потерять тебя, вдруг ты растаешь, – его голос звучал совсем грустно.

– Все мы айсберги, Вовс, ты также непонятен мне, как и многие другие люди. Основная часть твоей сущности спрятана, и живет своей, скрытой от чужих, жизнью. Каждый сам по себе, как сам по себе этот мир.

Вовс почему-то вдруг засмеялся.

– Но некоторым нечего скрывать, они плывут по жизни, как пробки, все на виду и все в них легкое и пустое.

Видимо, он попытался уйти от печальной темы, но в этот момент раздался невероятный грохот. Огромная глыба льда сползла в океан и раскололась надвое, подняв высоченную волну. Брызги воды образовали тысячи радуг, окрасивших сине-белый мир красками.

«Как символично, – мелькнуло в голове. – Айсберг раскололся на две части и каждая половинка поплывет в свою сторону».

Мы так и не смогли поговорить ни о нашем прошлом, ни о будущем (пусть и отдельном), ни поделиться мыслями, что тревожили нас. Что-то сдерживало признания, как сковывает лед воду в этом холодном море. Стало очень печально, несмотря на красоту, что окружала нас, где все сверкало, искрилось, переливалось. Я смотрела на окружающее великолепие и грустила. Мне в этот миг невероятно захотелось остаться с Вовсом, летать с ним в другие миры, разговаривать, смеяться, есть шоколад и целоваться. И будь что будет. Но вместо этого я заговорила о второстепенном, пытаясь оправдать свой поступок с подписанием распределения:

– Айсберг рушится, а мы? Кто спасет айсберг и можно ли его спасти? Он сам по себе. Кто его удержит от разрушения? На кого ему надеяться? Так и я. За всю свою жизнь я усвоила одну истину и привыкла с ней жить. Каждую минуту тысячи случайностей, неподвластных мне, могут уничтожить меня, прервать существование, повлиять и изменить его. Мне в этом мире нельзя ни на кого надеяться и нельзя ни к кому привязываться. Я выбрала этот путь давно и сознательно – всё сама и могу доверять только себе. Это мой выбор.

Вовс тоже перестал улыбаться. Было видно, что слова даются ему тяжело, но они походили на книжные, а оттого злили меня. Он как будто тоже прятался за ними:

– Человек отличен от всех живых существ именно способностью выбирать свой путь, оставаться самим собой и нести ответственность перед собой за собственный выбор. Человек есть лишь то, что он сам из себя делает. Существует лишь настолько, насколько сам себя создает и реализует. Не слова, а только поступки определяют его. Трус ответственен за свою трусость, лжец за свою ложь. Каждый сам делает себя и свою жизнь. Правильно говорят: «Себя нельзя найти – себя можно только создать». Человек отвечает за свои поступки, за всю свою жизнь, а не винит мир и обстоятельства. Наверно, у тебя есть причины не доверять этому миру. Но я надеялся, что меня это не коснется.

– Ты осуждаешь меня за то, что уезжаю? – наконец смогла произнести слова, услышать ответ на которые боялась больше всего.

Вовс молчал, но я знала, что, если бы мы находились в телесной оболочке, он обнял бы меня и прижал к себе, а не оттолкнул.

– Ругал. Сначала обстоятельства, потом тебя, а сейчас себя за то, что не сумел найти лазейку, пусть даже щель, чтобы попасть в этот твой недоступный внутренний мир. Не сумел достучаться в твою дверь и сказать: «Ты не одна, мы сможем быть вдвоем и решать проблемы – решать вместе сейчас и в дальнейшем». Извини, что не посвятил в свои планы – считал, что не вправе втягивать тебя в это. И вот, в результате, потерял, почти потерял. Я не смирюсь с этим, если останусь жив, не смирюсь.

Мы переместились на верхушку айсберга, смотрели на бушующее море и говорили о нас, наверно, в первый раз за все время.

– Я понимаю и принимаю важность того факта, что тебе тоже необходимо найти свое предназначение, ради которого можно пожертвовать многим. Ты себя так долго искала, создавала себя каждым своим действием, каждым поступком. Обычно это удел мужчин, и то не многих. Именно нам характерно находить выходы за пределами обыденности. Истинные мужчины живут в постоянном поиске границ собственных возможностей. Они стремятся выбраться из безличного, навязанного существования, чтобы увидеть подлинное.

– Ты преувеличиваешь стремления мужчин, будущий хранитель. И ты идеализируешь и придумываешь меня. Все проще. Да, я пытаюсь по мере сил разобраться в окружающем мире, но больше копаюсь в себе, все время задаю вопросы, на которые нет ответов. Вот прочитала однажды и поняла, что могу подписаться под каждым прочитанным словом: «Где я нахожусь? Что значит мир, в котором я живу? Каково значение этого слова? Кто заманил меня сюда и покинул здесь? Кто "я"? Как я оказалась в этом мире? Почему меня не спросили, почему не познакомили с его правилами, а просто всунули в него, как будто я была куплена у продавца душ? Как я оказалась вовлечённой в это громадное предприятие, называемое действительностью? Разве это не дело выбора? Кому я могу пожаловаться?[9] Поверь, Вовс, пожаловаться некому, а вот спрятаться, чтобы не раздавили, получается.

Я произнесла свой сакраментальный монолог, вложив в него всю накопившуюся боль и непонимание. И завершила довольно обыденно:

– Вовс, подумай, ты хочешь разобраться, узнать меня. Подводная часть айсберга, возможно, окажется более темной, чем наружная сверкающая, и может разочаровать. Зачем тебе знакомиться со всеми этими, вероятно, надуманными, вопросами, которые живут во мне, и без которых меня не существует? И поверь, времени на узнавание друг друга у нас совсем не осталось. Постарайся забыть. Пять лет – большой срок, и мы вряд ли увидимся вскоре.

Я сказала это, но внутри хотелось кричать, чтобы он не верил моим словам. Всё не так, всё ложь. А правдивы эти слова: «Вовс, помни обо мне, помни все годы предстоящей разлуки, и я буду помнить тебя и ждать. Я уже поняла, что буду ждать. Прости за мой поступок. Но тебя не было рядом, и я приняла глупое решение. Очень глупое. Придумай что-нибудь, чтобы мы встретились как можно скорей».