Джини молча кивнула. Тогда Сид шагнул к ней, взял за подбородок и посмотрел в глаза.
— И попробуй только улизнуть! Если, вернувшись, я не застану тебя здесь, Кончите не поздоровится!
Это Джини понимала и без дополнительных разъяснений.
— Послушай, — вдруг произнесла она, озаренная неожиданно пришедшей в голову мыслью, — если ты все равно будешь завтра в городе, то почему бы тебе не выполнить свою часть нашего соглашения и не заглянуть в полицию? Уверена, ты с легкостью убедишь следователя в том, что к делу об угоне автомобиля Кончита непричастна. А уж после этого… полетим во Флориду.
Когда Джини закончила говорить, ей показалось, что во взгляде Сида промелькнуло какое-то странное выражение, но значение его в тот момент осталось для нее загадкой.
— Хорошо, — отрывисто произнес Сид, — постараюсь.
Она не улизнула из виллы Коузи-лодж, дождалась Сида. Правда, вернулся он не утром, а после полудня и был задумчив. Сказал, что дело Кончиты улажено. Позже они вылетели во Флориду, на виллу, находящуюся в окрестностях Уэст-Палм-Бич.
Там Джини все-таки призналась Сиду, что он ошибается на ее счет, что у нее отсутствует постельный опыт и, более того, она до сих пор ни разу не была близка с мужчиной.
Произошло это после ужина, а вернее, вместо такового, потому что оба, взбудораженные предвкушением грядущей ночи, утратили аппетит.
Когда Сид раздевал ее в спальне, Джини произнесла с нотками отчаяния в голосе:
— Ты заблуждаешься на мой счет, я совсем не та, кто тебе нужен. Лучше отпусти меня домой!
— Что значит — не та? — спросил Сид, покрывая поцелуями ее горло и одновременно расстегивая пуговицу и молнию на тех же шортах, в которых она приехала к нему вчера — другой одежды, кроме халатика, у нее с собой не было.
— Ты сказал, что хочешь иметь опытную любовницу, а я… ничего не умею.
— Вот как? Очень интересно… — пробормотал Сид, принимаясь стаскивать с нее шорты.
— Сид! — воскликнула она, впившись пальцами в его плечи. — Ты меня не слушаешь! Я… девственница.
Он хрипловато рассмеялся.
— Блеск! Если бы ты знала, как меня распаляет твоя ложь!
— Но это правда! — воскликнула Джини.
Он взглянул в ее карие, но сейчас почти черные из-за расширившихся зрачков глаза.
— А вот сейчас и проверим! Девственница… С такой-то внешностью! Мой отец сказал…
Джини застонала. Снова отец! Нет, убеждать Сида бесполезно. Что ж, пусть проверит…
Смирившись с неизбежным, Джини позволила полностью раздеть себя и вскоре оказалась с Сидом в постели. Потом потекли тягучие, наполненные интимными и одновременно очень откровенными ласками минуты блаженства. Всецело отдавшись им, Джини даже забыла о произошедшем только что разговоре. Ее пожирала страсть, она вся пылала, видела и чувствовала только Сида, все остальное словно перестало существовать. И потом, разве не об этом она всегда мечтала? Ей не нужен никакой другой любовник, кроме Сида. Пусть он станет ее первым мужчиной. И последним.
— Как долго я этого ждал, — сдавленно произнес он, накрывая ее своим сильным стройным телом.
И сердце Джини замерло от счастья.
— Это должно было произойти еще три года назад, — добавил Сид. — Но сейчас я не хочу ни о чем таком думать…
Джини могла бы сказать о себе то же самое.
— Хочу, чтобы ты пылала в моих объятиях…
— Ты уже этого добился, — прерывисто прошептала она.
У Сида вырвался похожий на скрежет смешок.
— Что ты, я только начинаю!
Он крепко обнял Джини… но в следующую минуту неожиданно отстранился, тихо выругался и встал.
Джини с удивлением наблюдала, как он в полумраке ищет что-то в ящичке тумбочки. Потом он сердито захлопнул дверцу, немного подумал и повернулся к Джини.
— Ты как, в порядке?
Она не совсем поняла, что он имеет в виду — от силы снедавшего ее желания у нее мутился рассудок, — но кивнула.
— Да, все хорошо.
В ту же секунду Сид вернулся к ней.
— Ох какая ты молодчина!
Его сотрясала дрожь нетерпения. Впрочем, с Джини происходило то же самое. Они слились в поцелуе…
Затем случилось то, чего Джини и ждала, и боялась. Сид властно налег на нее, и она вскрикнула от боли. Сид замер, изумленно глядя не нее сверху вниз.
— Дьявол меня побери! — слетело с его губ. — Значит, это правда?
Было видно, что он потрясен. Теперь не осталось сомнений: Джини не лгала.
— Ох, только не останавливайся! — простонала она. — Я… хочу тебя…
— А я — тебя, — донеслось в ответ. — Боюсь, что не смогу остановиться, даже если очень постараюсь!
Вновь заключив Джини в объятия — на этот раз с удивительной нежностью, — Сид осторожно вошел в нее. Она застонала, но боль быстро прошла и началось наслаждение…
Жаль, что все так быстро и безобразно кончилось, с горечью думала Джини, прислушиваясь к звукам, проникавшим в беседку сквозь шум бьющего по листве плюща дождя.
Ей все время чудились шаги. Она догадывалась, что Сид отправится ее искать, и одновременно хотела и не хотела этого. Он слишком сильно оскорбил ее подозрением, будто она нарочно все так устроила, чтобы забеременеть.
Сверкнула молния… и Джини почти взвизгнула, увидев у входа в беседку мужской силуэт. В следующую минуту она поняла, что это Сид, и встала со скамейки.
— Вот ты где! — крикнул он, делая шаг вперед.
Грянул гром.
— Сумасшедшая, куда ты удрала?! — гневно произнес Сид. И вдруг шлепнул Джини по щеке.
Она отшатнулась. Ей не было больно, но сам факт удара привел ее в бешенство. Не помня себя, она размахнулась и влепила Сиду пощечину, затем сразу же вторую.
— Никогда, слышишь, ты, мерзавец, никогда не смей меня бить!
Она занесла руку в третий раз, но Сид крепко схватил ее за запястье.
— С тебя шкуру спустить мало! Идиотка! Я уже не знал, что и думать! Ну-ка идем…
Он поволок упиравшуюся и брыкавшуюся Джини по саду к дому, притащил в спальню и швырнул на кровать. Она тут же попыталась подняться, но он придавил ее собственным телом.
— Ну нет, золотце, ничего не выйдет! Больше я не дам тебе буянить!
Прорычав это, Сид впился в губы Джини поцелуем, а еще через мгновение вошел в нее, и она сдавленно застонала от острого наслаждения…
Они не размыкали объятий почти до самого утра. Наконец обессиленные откинулись на подушки. Вскоре Джини услышала размеренное дыхание и поняла, что Сид уснул.
Самой ей вздремнуть так и не удалось. Она долго лежала, глядя в темноту, и все думала, думала…
