Я указал ему вход в хранилище товара. Но дверь на выход там крепко закрыта. Он не выйдет наружу, – спокойно дал свои пояснения Кэрш, обращаясь к старику.
– А тебя никто ни в чём и не подозревает, Кэрш, – ответил ему старик. – Я знаю о том, что ты и понятия не имел о замыслах Сирта. Сирт не такой уж наивный, и он не стал бы трубить о том, кому попало. – Таким вот определением старик явно давал свою оценку Кэршу. Кэрш был для старика «кто попало». – К тому же за Ториным слежка велась совсем по другому поводу. А Инзора уже схватили на мосту на месте злодеяния, неосуществлённого к счастью. К великому и всеобщему счастью.
– Злодеяние? Какое? – Кэрш даже утратил голос от страха, задавленный и жалкий он был еле слышен.
– Да ты не причём, – успокоил старик. – Не умри тут от ужаса. Торин скрывается от закона, потому что давно уже торгует запрещённым зельем, а Инзор решил подработать как наёмник-убийца. У них разная ответственность перед законом. А ты вот что, Кэрш… – старик отвёл Кэрша к витринному окну. Рамина сразу узнала старика, едва он вошёл. У него даже костюм был тот же самый. Серый френч и свободные, несколько небрежные штаны, из-под которых блестели образцово начищенные военные ботинки. Кэрш успел включить слабое боковое освещение, и Рамина всё отлично видела. Старик обернулся на Рамину и улыбнулся ей мягко и добро. Мол, нечего тебе опасаться.
– Ты зря отдал за долги братьям дом своей жены. Хорошо, что Ола – сестра твоей жены успела приостановить сделку, и та не прошла своё оформление через Департамент недвижимости. А то бы дом отошёл в народный Фонд для конфискации преступного или бесхозного имущества. Ола заплатила деньги, и теперь дом принадлежит ей. Она же отдаёт его своей сестре Рамине. А тебе просила передать при случае, что считает тебя свободным от заключённой сделки, суть которой тебе известна. Мне сведения о том ни к чему. Если ваша сделка не затрагивает интересов государства, а касается только ваших взаимоотношений, никто не вправе совать туда свой нос. Вот такой случай и представился. Не ожидал, что так скоро тебя встречу. Ты был моим способным учеником. Ты был и, надеюсь, остался хорошим врачом. Но человеком хорошим ты так и не стал. С кем ты общаешься, Кэрш? С подпольными спекулянтами, один из которых проявил готовность, но не способность как оказалось, и на убийство по найму? И это ты, Кэрш-Тол? Твой отец был не только аристократом, но и высокообразованным талантливым исследователем в своей области, вполне пристойным человеком. А ты, его сын, такой любознательный в юности, решил стать пропойцей и кутилой? Не смей больше, Кэрш, прикасаться к напитку «Мать Вода»! Каким бы образом она к тебе ни попала, не употребляй её никогда! Ты утратишь все свои профессиональные навыки и пропадёшь, если не прислушаешься к совету своего старого учителя. Я понимаю, что тебе нелегко вписаться в нынешнее новое общество. Но ведь ты занимал отнюдь не последнее место в социальном устроении жизни, и что же так глупо всё утратил? Из-за неспособности управлять своими низшими импульсами и негодными страстишками? Это плохо, Кэрш. Я скорбел, как узнал о твоём личном падении. А потому и не удивлён, что следующим было твоё падение уже социальное. По счастью, не уголовное и не преступное, как случилось у Сирта. Живи, торгуй, работай, Кэрш. Ожидай своего первенца. У тебя очаровательная жена – бывшая аристократка, как тебе всегда было важно, а ум её ты разовьёшь и сам.
Кэрш успел прийти в себя, развернул плечи и выставил грудь вперёд. – Благодарю за высочайшее позволение мне жить и работать, – произнёс он не без тонкой издёвки. – Любить жену, которая меня не любит и давно уже разменяла аристократическое достоинство своих предков, поскольку своего у неё и не было никогда, на ласки простолюдинов, а также ждать первенца, который не имеет к моему роду никакого отношения. Приношу благодарность за саму возможность дышать воздухом, только вот не знаю, кому именно я эту благодарность должен адресовать. Бывшему врачу-психиатру, у которого обучался некогда навыкам лечения психозов? Народной Коллегии управления? Или кому-то ещё, кто стоит передо мною и свой статус ничем не обозначает, а себя никак не называет?
– Меня как звали, так и зовут по-прежнему, – ответил Тон-Ат, ничуть не задетый обличительным пафосом Кэрша. – Если забыл, то напомню. Тон-Ат моё имя. И это в твоём торговом заведении, а не у меня в доме, прячется подлый воришка и мелкий преступник. И если Департаменту защиты и поддержания порядка нечего тебе предъявить, то для меня лично ты из-за этого вовсе не станешь хорошим и чистым человеком. Я по душам с тобою говорю, по- человечески тебя жалею, а ты актёрствуешь бездарно! Не любишь свою жену, обличаешь её, так и она не сочтёт твой уход за утрату. Уходи от него, дочка. Тебе есть куда уйти. Прекрасный павильон, носивший некогда название «Жемчужная лилия», опять твой. Твоя сестра всегда о тебе позаботится и впредь. Жалко, конечно, что у неё такой вот двуликий сын. Сирт обманул нас всех. В том числе и меня. Но тут уж сказалась вторая инопланетная половина его сложной и гибридной природы. Его отец был тут чужак, и Сирт наполовину таким и остался. Поэтому я не смог его просчитать до конца.
– Что с Сиртом? – закричала вдруг Рамина, забыв о том, что внизу вместе с Ториным прячется Кон-Стан. Для неё это уже мало что значило.
– Ничего, – спокойно ответил Тон-Ат. – Он всегда был таким, и не его вина, что мы считали его не совсем тем, кем он и являлся. Я надеюсь, что за годы изгнания он сумеет понять в себе всё, чтобы измениться к лучшему. Тогда и окружающий мир вокруг него изменится к лучшему.
Два офицера выволокли Торина наверх. Его запястья были закованы в железные зловещие браслеты, а они мелодично звякали, как некое забавное украшение на моднике. Он нагнул голову, и длинные волосы скрывали его лицо. Он вёл себя покорно.
– Пока, Кэрш! – крикнул он на выходе наружу и обернул своё оскаленное в ухмылке лицо человекообразной лошади. – Некому теперь будет доставлять тебе «Мать Воду» и девочек на закуску к ней! Рамина, пока! Ищи себе другого мужчину, не такого гада двуличного! Ты хорошая девочка! Счастливо тебе родить ребёночка! Прости за бабушку! Мы её ни разу не обидели!
Офицер толкнул его в спину, и Торин споткнулся о высокий порог. Повис на
