Профессор... Борисова, - в голосе Романа Андреевича не было ничего, ни пустоты, ни усталости, ни тревоги. Он просто пришёл и просто сел напротив Эми.
- Да! - согласилась она, легко и естественно перепрыгивая в режим «я дура блондинистая, безголовая, зато смотрите, какая же хорошенькая». Ноутбук, стоящий рядом, она запустила в режим прямого стрима, даже не думая, кто увидит. Кто-то же будет в чате русского патруля? Кто-то догадается подключиться? Змею сказать? Кто-то? Повезёт вдруг?
На стол напротив Эми лег маленький, почти изящный дамский револьвер. Вот только Эммануэль расслабиться и не подумала. К сожалению, это только выглядит так. К сожалению, это только кажется игрушкой. На деле... увы.
Кислый комок подкатил к горлу.
Не игрушка.
Ещё одной тайной меньше.
Те люди, которые раз за разом поднимались на станцию 004, продолжали делать то, ради чего был создан этот чудовищный проект, они всё дальше и дальше углублялись в создание оружия. И то, что было сейчас перед Эми — было одним из таких пунктов. К сожалению, очень и очень успешных. Это был не просто «проект». Прототип. Не боевой и не лучевой, от тех можно было бы отбиться. К счастью, это не было и химически-биологическим оружием. Это было гибридное, молекулярное оружие, нечто уникальное, чего не знал этот век. А вот Эми знала.
Она многое теперь знала после посещения станции.
Вот только бояться немножко разучилась.
- Красивая игрушка, - голос девушки даже не дрогнул. - Она тут зачем?
- Чтобы вы со мной поговорили.
- Для этого не обязательно было приносить … игрушку. Или это улика по какому-то делу?
Змеиный всплеск перевоплощения в капитана Лонштейн и обратно на глупую девчонку, восторженно изучающую почти-кумира, профессора Дашко насторожили. Он никак не мог отделаться от ощущения, что шагает в расставленную ловушку. Но это же баба.
Просто глупая дурочка.
Уже когда Эми исчезла из его лаборатории, профессор нашёл следы... звонков, переговоров, расшифровок. Доказательства того, что она не сама выполняла его задачи. Ей кто-то помогал. За неё кто-то это сделал. А сама она — кукла крашенная — ни на что не способна.
Профессору нужен был тот, кто стоит за спиной Эммануэль Лонштейн.
- Она здесь, чтобы ваш покровитель понял, что я не шучу, - отозвался сухо профессор Дашко. - Этой «игрушки» будет достаточно, чтобы пару кварталов вокруг умерли очень быстрой и страшной смертью.
- Серьёзно?! - глаза Эми широко-широко распахнулись. Так же, как и её ротик. А потом она буднично засунула в этот открытый ротик ложку мороженого, перемещённого из холодильника у барной стойки. Улыбнулась мило-мило-мило. - А вот врать — плохо, Роман Андреевич. Очень плохо. Но мы можем попытаться ещё раз. Так и быть, я не буду вас перебивать, раз уж... - кривая усмешка изломала нежную улыбку, превратила в оскал. - Вам нужен мой покровитель.
Дашко не понял усмешки, скрытой в словах. Он вдруг ощутил, что что-то не так. Но вот что именно, понять уже не смог.
- Итак, - Эми радостно облизнула ложечку. - Роман Андреевич, не стесняйтесь, пожалуйста. Что случилось? Вы притащили эту игрушечку, утверждаете, что она уничтожит два квартала вокруг быстрой и страшной смертью, хотя её предел — это пара десятков человек, если они стоят в одной толпе, и после того, как один будет «заражен», начнут безудержно лапать друг друга.
Щека мужчины болезненно дёрнулась.
Он всё ещё считал, что эта девчонка не действовала сама по себе. Он всё ещё считал, что за ней кто-то стоял. Но что, если он ошибся?
Что если в этот раз ему помешала девка?!
Да нет.
Быть не может.
Нет. Этого просто не может быть.
А по губам Эми расползалась всё более насмешливая и насмешливая улыбка.
- Знаете, - вкрадчиво сказала она, подавшись вперёд. - Есть забавная несправедливость, правда, когда тот, кто стоит на вершине мира, забравшись туда на костях других, наслаждается лаврами. А тот, кто приложил для этого все усилия, так и не смог добраться даже до облаков. Впрочем, - её голос стал тише, ниже, бархатнее, очаровательнее. Она тёмным ангелом соблазняла Дашко, отводя его внимание, растворяя его, размывая границы реальности и нереальности. - Вас это не касается, ведь вы — такой же, лжец, моральный урод, глупец и трус. Не написали ни единой научной работы, а просто воспользовались тем, что первым нашли труды своей жены. Жаль, что она так и не поняла, что только из-за них вы на ней и женились. Но … что поделать. Влюблённые слепы и глупы, а она даже не смогла увидеть, за какое чудовище вышла замуж. Вы убили её раньше.
Дашко отшатнулся, но … не смог пошевелиться. За его спиной появилось что-то чужое... Нет. Не что-то. Кто-то.
Там был кто-то, опасный, кто-то, на кого он не посмел бы даже взглянуть.
Но шевельнуться теперь было невозможно.
Будто из бездны, с которой слишком долго заигрывал Дашко, поднялось Чудовище, чтобы кануть обратно, вот только утащив с собой слишком нахальную и глупую жертву.
Утащить и безжалостно утопить.
- Это что? - спросил Змей негромко, глядя на подделку под револьвер.
Эми подняла к нему глаза, улыбнулась:
- Это то, что утопит его и тех подельников, кто остался. Это тот недостающий фрагмент, который докажет, что Станция 004 существовала, как и весь этот эксперимент. Это то, что позволит показать, что они там создавали. И что могло упасть вниз. Это то, с помощью чего можно будет найти архивы на Меко-12. Распутать эти ниточки от начала и до конца, развести все концы и сплести полотно, в котором больше не будет белых пятен. Отомщённые мёртвые смогут упокоиться. Живые выдохнут спокойнее...
Спокойные глаза Эми обратились на профессора Дашко, и он вдруг уверовал, что на самом деле за его бедами последних дней стоял не какой-то её покровитель, а она сама. Но было уже поздно. Девушка говорила медленно, с удовольствием растягивая слова, а он ощущал, как удавка затягивается на шее.
- А вот виновные позавидуют мёртвым, особенно тем, кто умер от их бесчеловечных испытаний...
Роман Андреевич не смог вдохнуть, он смотрел в рыжие-рыжие глаза, и понимал, что обманулся, обманулся. Но дотянуться до пистолета он не мог, уже не мог, ничего не мог. Потому что на его шее сжималась удавка. И всё было поздно.
Но он зря считал, что всё закончилось.
Для него всё только начиналось. Долгое падение во тьму с той вершины, на которую он,
