Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
Она кивнула.
Я раздраженно вздохнула.
– В этом есть смысл. Разумеется, тебе хотелось сохранить нечто знакомое в своих средствах эвакуации. Отдать ее Мие было почти подарком.
– Они с Мией очень дружили, – промямлила я, не заботясь, насколько безумно это звучит.
– Не сомневаюсь. Я рада, что она была там ради тебя.
Я открыла рот, чтобы возразить, что она была там не ради меня, но ведь Эмбер была там именно ради этого. Трудно было разобраться во всей этой путанице. В груди зародилось знакомое трепыхание паники. Я почувствовала, как учащается пульс и становятся влажными ладони.
– А как поживает твой друг Стрелок? – спросила доктор Маршалл, меняя тему.
Это она умела. Она словно инстинктивно знала, как сильно можно надавить, прежде чем отступить, и в последнее время Стрелок стал ее любимой палочкой-выручалочкой.
Я сделала глубокий вдох, стараясь унять нервы и безумное трепыхание в груди. Дотянулась до стакана и сделала глоток. Пить не хотелось, но мне требовался буфер, пока я переключаю передачи.
Доктор Маршалл терпеливо ждала. Она никогда меня не торопила. Мы обе понимали, что мне нужна лишь минутка.
– Он хороший, – ответила я наконец, совладав с наступающей панической атакой.
– Он по-прежнему знакомит тебя с новыми вещами? – спросила она, глядя на айфон у меня на коленях, преподнесенный мамой в день нашего знакомства со Стрелком.
Туда уже загрузили больше трех сотен песен, которые Джейкоб распределил на так называемые плейлисты, хотя я, к его веселью, называла их кассетами. Мы со Стрелком часами переслушивали все песни, выбирая любимые. Вкусы Стрелка отличались от моих. Ему нравились песни погромче, находящие отклик во всем теле. Я предпочитала более лиричные композиции, которые рассказывали свою историю. Мы оба согласились, что ни одному из нас не нравится попса. Стрелок считал, что она звучит одинаково. А по мне, поп-музыка была просто слишком жизнерадостной.
В продолжение рассказа о Стрелке на лице моем то и дело возникала непрошеная дурацкая улыбка.
– Вчера он заставил меня попробовать суши, – сказала я, сморщив нос.
Доктор Маршалл вопросительно посмотрела на меня, а потом задала следующий вопрос:
– Я так понимаю, тебе не понравилось?
Вопрос был логичный, но у меня возникло отчетливое ощущение, что она хотела спросить меня о чем-то другом. Назовите это интуицией. Возможно, по ее мнению, мне рановато было так сближаться с парнем.
– Меня едва не стошнило. – Я не поверила ему, когда Стрелок сказал, что люди правда это едят. Он же такой приколист.
Она рассмеялась.
– Мы не только едим это, но и платим за это изрядные деньги.
– Фу, вы едите сырую рыбу?
– Это дело привычки.
Я содрогнулась. Никогда к этому не привыкну.
– Понятно, но я в любой момент предпочту чизбургер и жареную картошку.
– В этом была его ошибка. Ему следовало сначала дать тебе суши. Нечестно давать тебе сочный чизбургер и картошку фри, а потом ожидать положительной реакции на суши, – сказала она, подмигнув. – У вас двоих есть планы на сегодня?
Я кивнула, едва сдерживая возбуждение. Стрелок обещал мне нечто особенное, поскольку завтра меня выпишут. Он знал, как я нервничаю по поводу отъезда, и обещал заставить меня позабыть обо всех моих страхах относительно того, что лежит за пределами больничных стен. Заявка была серьезная, учитывая уровень моей тревоги. Мне было страшно покидать место, которое я начала воспринимать как убежище. Благодаря влиянию Стрелка я с куда большей легкостью разговаривала со всеми в больнице. Они приветствовали меня как старого друга, особенно после того как я выучила их имена.
– Стрелок говорит, это сюрприз.
– Похоже, он становится очень хорошим другом.
Я грызла край большого пальца.
– Он и есть. Я буду по нему скучать.
Она постучала ручкой по блокноту. Машинальный жест, которого, подозреваю, она не сознавала.
– Уверена, поначалу будешь, но у тебя появится масса новых друзей. Твоя мама говорит, что на следующей неделе ты идешь в школу. Как ты себя чувствуешь, когда думаешь об этом?
Заусенец, который я грызла, оторвался, оставив на коже капельку крови.
– Прекрасно, – соврала я.
Она понимающе смотрела на меня.
– Мия.
Я фыркнула. Раздражало, что она знает меня так хорошо.
– Мне страшно. Почему мне нельзя побыть здесь еще немного? По-моему, я не готова.
– Мия, это, – сказала она, обводя руками комнату, – малая доля того, что тебе предстоит пережить. Я знаю, на данный момент мир кажется тебе пугающим местом, и я даже представить не могу, что ты чувствуешь. Ты толком не успела пожить, прежде чем тебя вырвали из него. Мы еще даже пальцем не касались того, через что ты прошла, но я знаю, что ты по-прежнему лелеешь чувство вины. Ты храбрая юная леди, Мия, и я знаю без тени сомнения, что ты обретешь почву под ногами. И я, и твои родные будем рядом и поможем тебе в этом переходе. Ты не будешь одна.
Я обдумывала ее слова, снова и снова прокручивая их в голове. Когда она так говорила, все казалось очень простым, однако мысль о том, что завтра придется выйти из здания, пугала до обморока.
Сеанс с доктором Маршалл закончился, когда явилась мама с обедом. Доктор Маршалл прошлась по моему расписанию и таблеткам от тревожности и бессонницы, которые она выписала.
– Я хочу, чтобы вы звонили мне, если начнется паническая атака, а таблетки от тревожности не подействуют. – Она протянула маме два листка. – Тогда выпишу что-нибудь посильнее. – Они сурово посмотрели на меня.
Не секрет, что я предпочитала держать свои волнения при себе. Я не любила жаловаться. Стрелок накануне дразнил меня, мол, я аномалия в мире нытиков, требующих внимания. А я закатывала глаза – новый жест, в котором я изрядно преуспела. Наряду со знакомством с новыми вещами, Стрелок также учил меня социальным навыкам. Ирония ситуации не ускользала от меня. В какой-то книжке мне попалась фраза «слепой незрячего ведет». Нам она подходила как нельзя лучше.
Мои мысли вернулись к беседе между мамой и доктором Маршалл, когда я услышала свое имя.
– Помни, маленькими шагами, – наставляла меня доктор Маршалл. – Никто не ждет, что ты сразу вольешься в коллектив.
Я тупо кивнула, стараясь держать тревогу в узде, не давая ей превратиться в полномасштабную истерику.
Доктор Маршалл удивила меня, крепко обняв перед уходом. За семнадцать сеансов она ни разу даже не прикоснулась ко мне. Объятие было неожиданным, но я не могла не ответить на него так же крепко. Физический контакт по-прежнему был для меня чем-то новым, и каждое объятие отличалось от предыдущего. Это было обещанием надежды и силы. Словно она пыталась передать мне эмоциональное оружие, которое понадобится для выживания.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
