Крейг взял листок и протянул его Алое.
— Прошу вас, прочтите, написал ли барон все, что ему было ведено, и не добавил ли чего-нибудь от себя.
Алоя внимательно прочла записку и сказала:
— Все в порядке.
— Послушайте, барон, — сказал Крейг, забирая записку, — если вы все же каким-то образом изменили смысл записки и предупредили своих людей, клянусь, вы заплатите за это! Если Рэндала Сара увезут в другое место или убьют, вы заплатите за это своей жизнью!
— Вы не посмеете!.. — гневно воскликнул барон.
— Не рассчитывайте на это, — твердо проговорил Крейг, и наблюдавшей со стороны Алое показалось, что в этот миг он стал больше и словно навис над русским, подавляя его своей мощью.
Взгляды двух мужчин скрестились, словно холодные клинки. Барон отвернулся первым, и с угрозой в голосе, сказал:
— Сара привезут, но потом мы опять до него доберемся и до вас, Вандервельт, тоже.
— Думаю, это маловероятно, — ответил Крейг, затем вызвал стюарда, который взял из рук хозяина письмо и, не дожидаясь дальнейших инструкций, удалился.
Крейг поднялся из-за стола.
— Я уверен, что вид этих двух русских нагоняет на всех нас нестерпимую тоску. Предлагаю перебраться в салон. Там всем нам будет удобней. Кстати, барон, не желаете ли рюмку бренди, оно поможет растворить вкус токайского?
Крейг бросил взгляд на двух русских, находившихся в бессознательном состоянии. В это время, лорд Нисдон, который до этого не произнес ни звука, взорвался восклицанием, словно был больше не в силах сдерживать себя.
— Позвольте! Я требую объяснений, почему меня не предупредили? Что здесь собственно происходит?
— Единственное, что могу пообещать вам, милорд, это то, что все объяснения я изложу в письменной форме и направлю вашему руководству в департамент иностранных дел.
Надеюсь, там с вами не будут слишком строги.
Упреждающие нотки в голосе Крейга, заставили лорда Нисдона побледнеть. Когда все собравшиеся прошли в салон, он бессильно опустился в одно из кресел, и по его лицу было видно, что его тяготит общество и Крейга и Алой.
Он взял в руки газету и притворился, что увлекся чтением, и лишь спустя некоторое время, обнаружил, что держит ее вверх ногами.
Барон хранил глубокое молчание. Крейг был уверен, что его гость лихорадочно ищет выход из создавшегося положения, но виду не показывает.
Алоя, словно чувствуя, чего от нее хочет Крейг, держалась так, будто происходящее ее нисколько не касалось: под руку с Крейгом она прошла в салон и принялась расспрашивать его о картинах и книгах, выставленных на полках.
Ожидание тянулось несказанно медленно, хотя Крейг знал, что его люди делают все максимально быстро. Через некоторое время дверь распахнулась и секретарь объявил:
— Прибыла ваша машина, мистер Вандервельт.
Крейг подошел к иллюминатору, через который виднелась часть пристани перед яхтой, где должна была остановиться машина. Вскоре он увидел, как из нее выходит Рэндал Cap. Его сопровождали двое русских, один из них помог Сару выйти из машины, и, придерживая под руку, стал подниматься вместе с ним по трапу. Крейг знал, что делал он это не столько из желания помочь, сколько из боязни упустить «пленника. Через мгновение к ним присоединился и второй охранник.
Вскоре они поднялись на борт и ступили в небольшое помещение, через которое нужно было пройти, чтобы попасть на основную палубу. Узкий проход позволял идти только друг за другом, и потому охранники были вынуждены подняться по короткому трапу впереди и позади пленника.
Как только первый русский ступил на палубу, один из матросов, который до этого был вне поля зрения, в мгновение ока скрутил гостя, а Крейг, не теряя ни секунды, оттолкнул Сара, так что второй охранник не успел до него дотянуться.
Все произошло так быстро, что русские не успели оказать никакого сопротивления, и через мгновение их уже крепко держали два рослых матроса.
Сам Крейг, обхватил ослабшего Рэндала Сара, и помог ему пройти в салон. По его рассеянному, несколько сонному, виду Крейг понял, что его учитель еще не вполне оправился от трансового состояния, в которое был вынужден погрузиться, защищаясь от своих тюремщиков.
При виде отца Алоя вскочила и бросилась к нему с радостным криком:
— Отец! Отец!
Он заключил ее в объятия, и ясная улыбка, рассеявшая остатки сонной пелены, осветила его лицо.
— Ты в порядке, дорогая моя? — спросил он у дочери низким, чуть хриплым голосом.
— Это я хочу спросить, как ты? — прошептала Алоя, и из глаз ее брызнули слезы.
— Я в порядке, — ответил Рэндал Cap, — правда, еще не вполне пришел в себя.
Крейг подвинул другу кресло и сказал:
— Садись, пожалуйста. Я принесу тебе бокал шампанского, а потом велю накормить тебя, сейчас тебе нужно восстановить силы.
— Ты, должно быть, очень голоден, — сказала Алоя.
В это время в салон вошел стюард и поставил на стол перед Саром тарелку горячего супа.
— Легкий, но сытный, — с улыбкой заметил Крейг. — Ты угощал меня когда-то таким же, и я не забыл его рецепт.
— У тебя всегда была прекрасная память, Крейг, — произнес Cap. — Вчера вечером я получил твое послание.
— Я был уверен, что ты почувствуешь.
Мужчины посмотрели друг друга в глаза, осознавая, что понимать друг друга таким образом могут только родственные, гармоничные души.
Алоя присела возле отца и протянула ему ложку. Медленно, небольшими глотками, он начал есть горячий питательный суп.
Крейг вернулся к тому месту» где сидел барон.
— Ну, что ж, барон, — сказал Крейг — сожалею, что наше знакомство оборвалось столь внезапно, но полагаю, настало время отправить вас на вашу яхту. Моя машина стоит на причале, она заберет вас и ваших людей. Тех двоих, что еще спят мы также отправим на причал, можете забрать их с собой — «или же оставьте там до прихода полиции.
Крейг увидел, как по лицу барона пробежала волна гнева, и он добавил:
— Вашим телохранителям придется оставить здесь свое огнестрельное оружие. Хочу, кстати, заметить, что джентльмены, которые собираются на дружеский прием, никогда не берут с собой эти игрушки.
Крейг был уверен, что барона просто трясет от ярости, хотя он и старался этого не показать, однако побелевшие костяшки пальцев, со страшным усилием сжимавших подлокотники инвалидного кресла, явно говорили об этом.
Барон был абсолютно беспомощен, что являлось огромным унижением для русского.
Крейг позвонил, и когда на пороге салона появился секретарь, сказал:
— Пусть мсье барона проводят на причал, спящих русских отправьте следом, когда он будет сидеть в машине.
