Затем она добавила изменившимся голосом:
— Теперь, когда его нет на свете, я думаю, найдется кто-нибудь, такой же, как он или дедушка, кто будет жить в том огромном доме. Он принадлежал Мелфордам более века.
— Теперь он ваш, — ответил граф. — Вы поселитесь там, когда выйдете замуж, и вы будете хранить семейные традиции.
Мгновение Кледра смотрела на него, затем отвела взгляд и взглянула в окно.
— Я… никогда… не выйду замуж!
Граф ожидал этих слов:
— Вы думаете сейчас так потому, что ваш дядя был так жесток с вами. Но вы молоды, Кледра. Поверьте, вы сможете забыть ужас этих двух последних лет.
Она молчала. Граф добавил:
— Когда вы почувствуете себя достаточно окрепшей, мы с бабушкой подумаем о том, как ввести вас в лондонский высший свет и представить королю и королеве в Букингемском дворце.
Граф говорил спокойно, ласково, но Кледра вскочила со своего кресла:
— Нет! Нет! Я не… хочу, не буду… и я знаю, почему вы… предлагаете мне это! Чтобы я встретила мужчин, которые захотят жениться на мне.
Она содрогнулась от ужаса при этих словах.
Граф тоже поднялся.
— Попытайтесь рассуждать здраво, Кледра. Но не надо спешить. Мы поговорим об этом, когда вы совсем поправитесь.
Кледра вскрикнула, как животное, которое попало в капкан.
— Я… я все понимаю. Я знаю, что теперь, когда дядя Уолтер… мертв, мне нужно уехать и оставить вас в покое.
Но я боюсь… я не умею заботиться о себе… я не знаю, что мне делать, когда… останусь… одна.
Ее голос надломился на последнем слове, и, не думая ни о чем, она кинулась к графу и спрятала лицо у него на груди.
— К… как я могу… оставить вас?
Она захлебнулась рыданиями, по ее щекам струились слезы.
— Я… в безопасности… только с вами.
Медленно руки графа обняли ее.
Он чувствовал, что девушка рыдает все отчаяннее, все ее тело сотрясалось от плача.
— Вы не должны плакать, — нежно сказал Пойнтон. — Помните, вы очень храбрая!
— Я… не х-храбрая. Я… трусиха… Я хотела бы умереть! Тогда, по крайней мере, я снова была бы с папой и мамой.
Руки графа еще крепче обняли ее.
— Вы не должны так говорить.
— Что еще я могу сказать, если должна уехать и… остаться… совсем одна… без вас!
Ее слова были едва слышны, но все же граф услышал их.
— Вам так не хочется покидать меня? — очень спокойно спросил он.
— Я… я… люблю вас! Я… люблю вас… потому что вы такой… чудесный… такой… в… великолепный… а когда я уеду, вы забудете обо мне… как забывали… других женщин, которые… любили вас… Но я никогда… никогда… никогда не забуду вас!
Граф слегка отодвинулся и приподнял заплаканное лицо девушки.
Она не сопротивлялась, только закрыла глаза, а слезы все катились градом по ее щекам, и губы дрожали.
Граф посмотрел на нее долгим взглядом:
— Вы уверены, что любите меня?
— К… как же иначе? В целом мире нет больше ничего… только вы.
Ее голос снова дрогнул. Граф наклонил голову, и его губы нашли ее.
Мгновение Кледра не могла поверить, что это происходит с ней, но его губы были такими сильными и требовательными, что она почувствовала, будто поток солнечного света охватил все ее существо, унося все несчастья.
Это было так чудесно! Никогда в жизни она не испытывала ничего подобного. Ей хотелось умереть прямо сейчас, пока она ощущает этот несказанный восторг, раньше, чем он отпустит ее, и счастье исчезнет.
Казалось, наплыв чувств был так велик, что сам воздух вокруг них стал живым. Кледра поняла, что полюбила графа с самого первого мгновения, как только увидела его. Она говорила правду: он заполнил всю ее жизнь, больше для нее не существовало ничего.
Сначала губы графа были очень нежными, но потом, ощутив податливость и сладость губ Кледры, восторг, который он пробудил в ней, он почувствовал тот же восторг.
Его поцелуи стали настойчивее, и он все крепче прижимал ее к себе, пока не услышал, как бьется ее сердце в унисон с его.
Тогда он поднял голову, чтобы увидеть сияние ее глаз, Кледра сказала прерывающимся голосом:
— Я… люблю вас! Я люблю… вас! Я знала, если вы поцелуете… меня, вы вознесете меня на н… небеса.
Граф, не отвечая, целовал ее снова и снова со страстью, которая заставила Кледру почувствовать, что он дарит ей солнце, лучи которого прожгли путь к ее сердцу.
Она знала, что теперь, захочет он ее или нет, но она принадлежит ему. Сейчас и навеки. И если он покинет ее, он заберет с собой ее сердце и душу, оставив от нее лишь тень, покинутую и одинокую.
Но сейчас она ощущала лишь восторг от его близости, от чуда его поцелуев и чувства безопасности и надежности.
Это было так прекрасно, так совершенно, словно вдруг страсть сделала их единым целым.
«Как я могу потерять его?»— отчаянно спрашивала она себя.
Но он прижимал ее к себе, и было невозможно думать ни о чем, кроме того, что он рядом, что она принадлежит ему и что он заполнил собой не только весь мир, но и небеса.
Чувства, которые он разбудил в ней, стали такими сильными, что причиняли ей почти физическую боль, и она прижалась лицом к графу.
— Я… я люблю вас! — прошептала она, — но я не знала, что… любовь может быть такой.
— Какой? — хриплым прерывающимся голосом спросил граф.
— Будто я лечу высоко-высоко над землей, и я невероятно счастлива, мне кажется, что я умерла.
— Но вы живы, моя дорогая.
Удивленная его словами и тем, как он произнес их, Кледра подняла голову и вгляделась в лицо графа.
— П… пожалуйста, повторите это, — прошептала она, — хотя бы раз… просто я хочу быть уверена, что я действительно слышала это.
Граф рассмеялся.
— Я мог бы многое сказать вам, кроме «моя дорогая», но вы, с вашей интуицией, должны были понять, что я люблю вас так же сильно, как вы меня.
— Это не может быть правдой!
Он улыбнулся:
— Именно это я сказал себе, когда понял, что не могу даже подумать о том, чтобы потерять вас. Вы останетесь со мной, чтобы я мог заботиться о вас, и я не позволю вам выйти замуж ни за кого, кроме меня!
— Вы правда хотите жениться на мне?
— Я думаю, это вполне разумно, если двое людей любят друг друга так, как любим мы.
— Вы… любите меня? Правда любите?
— Я люблю вас, и я сумею заставить вас поверить мне, но на это потребуется время.
