Теперь я скажу слова, которые, уверена, говорит себе каждая мать, чей ребенок заболел: «Лучше бы это случилось со мной!»
Да, поверить в такое известие трудно, не хочется ничего ни видеть, ни слышать, ни задумываться об этом, но помните, что от вашей поддержки очень многое зависит. Кто, как не родные, сможет поддержать больного и верить в него.
Теперь я скажу слова, которые, уверена, говорит себе каждая мать, чей ребенок заболел: «Лучше бы это случилось со мной!» Этого не получится, как бы вам того ни хотелось. Зато у вас может получиться другое – своей уверенностью, вместе с врачами помочь выздоровлению своего самого родного человека.
В первую ночь, которую предстояло переспать с болезнью, я легла с мыслью, что нужно выспаться, потому что на следующий день предстояло ехать в больницу и проходить обследования, затем готовиться к биопсии. Для этого нужен ясный ум, а от бессонной ночи толку никакого не будет.
Еще одним важным правилом стала фраза лечащего врача Лены: «Все делаем спокойно!»
Предварительным диагнозом стала лимфома, но для его уточнения требовались дополнительные исследования, которые проводятся в течение двух недель. Мы продолжали жить в обычном режиме, все как всегда: без паники и истерик. После получения точного диагноза уехали получать основное лечение в Москву. Там начались новые обследования, которые длились еще несколько недель, и за это время мы посетили много театров и музеев, где давно хотели побывать. Мы так жили не потому, что хотели «надышаться перед смертью», а как раз наоборот – наконец позволили себе воплотить в жизнь мечты. Мы давно вынашивали планы съездить в Москву, посмотреть хороший спектакль или сходить на выставку модернистов, но всегда что-то мешало – то времени нет, то недостаточно денег, то еще сотня причин.
Когда Лена госпитализировалась в первый раз, в регистратуре нам сказали: «Терпения!» Тогда я еще не понимала, что это значит. Одно дело – в обычной жизни знать, что такое терпение, и совсем другое, столкнувшись с раком. Во время лечения вам нужно будет набраться поистине большого, прямо-таки железного терпения, чтобы ждать результаты, терпеть сопутствующие неудобства и обязательства…
Еще одним важным правилом стала фраза лечащего врача Лены: «Все делаем спокойно!» – мы придерживаемся этого напутствия и сейчас, в нашей жизни нет места суматохе и второпях принятым решениям. Даже когда после первого курса химиотерапии у моей дочери случилось осложнение, я прокручивала в голове эту фразу: «Мы все делаем спокойно!» Мы без паники приехали в больницу, прошли обследования, спокойно и взвешенно приняли решение о месте операции.
Примерно через полчаса после начала операции я поняла, что она гораздо серьезней, чем мы могли предполагать. Из родственников я осталась в больнице одна, потому что операцию начали около полуночи и длилась она примерно 3 часа. Все это время я не звонила близким, не билась в двери операционной, вообще старалась справиться со своими страхами, хотя бы из уважения к людям, лежащим в палатах. Многие из них были так же после операций, и им был необходим отдых, нельзя себя вести в больнице как эгоист. Чем мое горе больше их? Да, хочется кидаться на двери операционной, но ты понимаешь, что крики и истерика ни к чему хорошему не приведут.
Через три часа из операционной вышел один из хирургов, оперировавших Лену, я подошла к нему, и на мой немой вопрос: «Что?» – он ответил:
– У Лены был перитонит, около двенадцати часов, мы отрезали 50 сантиметров тонкого кишечника. Езжайте домой, она будет спать в реанимации до утра. С таким люди живут!
И мы одновременно с ним улыбнулись друг другу, сказали: «Прорвемся!» Наверное, именно в тот момент ко мне пришла твердая уверенность, что все будет хорошо.
Да, я не железная, придя домой, я хотела орать в голос и биться головой об стену (вы знаете, если бы это помогало, делала бы это каждый день), но проку от таких действий нет никакого. К тому же была уже глубокая ночь, а к утру надо было быть бодрой. Нужно было лечь спать, хотя бы просто полежать, чтобы набраться сил.
