— Но почему? — спросила она, подняв глаза на Джэдда.
— Он знал мое прошлое. — Проведя пальцем по ее подбородку и чуть коснувшись шеи, Джэдд продолжил: — Видишь ли, у меня была связь с женщиной. Юношеское увлечение. Мне было чуть более двадцати. Она была намного старше, я же окончательно потерял голову. Кончилось тем, что она отбирала у меня деньги, все до последнего пенни; к счастью, тогда у меня их было не так много. — Джэдд вздохнул. — Для меня это оказалось хорошим уроком. Я стал осторожным, скорее подозрительным. — Джэдд взял Карлу за руку и заставил ее встать. — Мне очень жаль, что мой печальный опыт таким уродливым рикошетом ударил по тебе. Теперь я знаю, что никто не смеет выдвинуть против тебя подобных обвинений.
— Кроме разве Николаса.
— Забудь о нем. Он не стоит того, чтобы мы о нем говорили. Мужчина, сочиняющий такие грязные истории, недостоин чьего-либо внимания. — Подняв лицо Карлы за подбородок, он внимательно посмотрел ей в глаза. — Я не буду в претензии, если ты так же плохо подумаешь о тех мужчинах, кто в эти истории верит.
Карла едва улыбнулась и покачала головой.
— Мне жаль, что ты поверил в них, но я могу понять тебя. Твой кузен, видимо, мастер распускать лживые слухи. Посмотри на меня. Да мне бы в голову не пришло, что он на такое способен. Ему запросто удалось обмануть и тебя, и меня, вот что я скажу.
— Значит ли это, что ты меня прощаешь? — Говоря это, Джэдд сжал ее ладонь в своей. Глаза его потемнели, взгляд был напряженным.
Ему не безразлично, простит она его или нет, подумала Карла, почувствовав волнение.
— Да, — сказала она, и была искренней. — Думаю, что да.
Он впервые за все это время улыбнулся, и в его улыбке сквозило раскаяние.
— Слава Богу.
Джэдд обнял Карлу и привлек к себе. Так он стоял какое-то время, зарывшись в ее волосы, крепко прижимая ее к себе, словно боялся отпустить.
Карла, не шелохнувшись, слушала его дыхание и чувствовала, как боль, стиснувшая ее сердце, утихла. Все было как тогда, на пляже, когда она, посмотрев ему в глаза, вдруг почувствовала себя абсолютно счастливой. Но теперь это чувство счастья было еще сильнее.
Прижавшись щекой к его груди, Карла наслаждалась запахом его кожи. «Я люблю Джэдда, — думала она. — Люблю по-настоящему». Признаться себе в этом означало для нее огромное облегчение.
Джэдд целовал ее волосы, а потом, немного отстранившись, посмотрел ей в глаза.
— Если бы ты знала об этом пару дней назад, — тихо спросил он, — ты бы все равно солгала мне о времени отплытия парома?
Карле показалось, что кто-то безжалостно выхватил ее из объятий сладкого сна. О, она снова забыла об Энни!
Отступив назад, она высвободилась из рук Джэдда. Ей хотелось плакать, но она заставила себя сказать то, что считала нужным.
— Мне очень жаль, что я солгала тебе тогда. Это было трусостью и глупостью. Я должна была набраться храбрости и прямо сказать тебе… Мы не можем быть близки… Не знаю, как я могла себе позволить… Я не из таких девиц…
Ей хотелось сказать, что она не из тех, кто уводит чужих возлюбленных. Но Джэдд не дал ей закончить.
— Ладно. Я понял. — Подняв руку, он снова остановил ее попытку что-то сказать. Неожиданно лицо его стало каменным. — Мне очень жаль, однако я уважаю чужие чувства. — Он сухо кивнул головой и направился к двери. — Пожалуй, мне лучше уйти. Еще увидимся.
Рывком открыв дверь, он через мгновение исчез в коридоре.
Карла с трудом удержалась, чтобы не броситься за ним. Зачем она отпустила его? Особенно теперь, и таким образом!
Но можно ли поступить иначе? Так будет лучше: теперь нет никаких недоразумений, никаких мук совести оттого, что она предает Энни. Теперь можно жить в согласии с собой.
Карла отвернулась и закрыла глаза. Слезы душили ее. Ладно, теперь она будет жить спокойно. Но разве это возможно без Джэдда?
— Садись, давай выпьем вина и расслабимся хотя бы на пять минут. Не знаю, как ты, но я чувствую сегодня себя совершенно разбитой.
Дети в постелях, давно уже спят, разошлась по своим комнатам прислуга, в кухне остались они вдвоем — Энни и Карла. Энни достала бутылку новозеландского шардоне и поставила на стол два бокала.
— Ладно. — Карла понимающе кивнула.
Ей очень хотелось уйти к себе и тут же лечь в постель. После того, как Джэдд так неожиданно ушел из ее комнаты, а возможно, даже из ее жизни, ей с каждой минутой становилось все тяжелее осознавать это, сердце в груди казалось тяжелым и холодным, как кусок свинца.
Карла ждала до тех пор, пока не услышала, как отъехал его «лендровер», и лишь тогда спустилась вниз.
Она занималась детьми, безнадежно стараясь ни о чем ином не думать, хотя у нее это плохо получалось. Джэдд упорно занимал все ее мысли.
Вино ей поможет, приглушит боль. Карла села за стол. Энни, наполнив бокалы до краев, пододвинула один ей.
— Ты права, трудный был день. — Карла заставила себя произнести это легко и небрежно и даже улыбнулась. — Но у одного из нас на этот день нет никаких жалоб. Я еще не видела ни одного малыша, который был бы так счастлив, как Фредди сегодня. Я навестила его перед сном. Он никак не мог остановиться, рассказывая мне о Бастере.
— Да, я заметила, он просто преобразился. Он без ума от этого пса. — Энни умолкла и, нагнувшись через стол, с любопытством посмотрела на подругу. — У вас с Джэддом был долгий разговор.
Карла чуть не пролила вино на скатерть. Какой же она была дурой! Зачем упомянула о Бастере? Хотя по лицу Энни она поняла, что та все равно заговорила бы о Джэдде. Возможно, для этого она и предложила посидеть за бокалом вина.
— Ничего особенного. Не знаю, почему ему вздумалось со мной побеседовать. — Карла пожала плечами, стараясь казаться спокойной и говорить убедительно, хотя понимала, что все получается плохо и ясно, что она что-то скрывает.
— Между тобой и Джэддом что-то есть? — Нахмурившись, Энни пристально посмотрела на Карлу.
— Конечно, нет! Не говори глупостей. Почему ты так думаешь?
— Я давно об этом думаю. С тех пор, как ты вернулась с Пенторры. Или, может быть, даже раньше. Впрочем, скорее с самого начала.
— Господи, ты сошла с ума! — Карла нервно вертела в руках бокал, моля небо, чтобы пол под нею провалился и она вместе с ним. — Ничего подобного. Ничего нет. Я клянусь.
Энни долго и внимательно смотрела на нее.
— Извини, но я тебе не верю. Это именно тот случай, когда леди слишком горячо протестует. — И Энни вдруг, к удивлению Карлы, улыбнулась. — Ну хватит, говори всю правду. У тебя флирт с ним, не так ли?
Почему, черт побери, она улыбается? Карла растерянно заморгала. Почему она ну, например, не пытается задушить ее, что было бы вполне нормальным? Карла сидела неподвижно на своем стуле, не зная, что ответить.
