Линда видела выражение его глаз, когда тот совсем недавно смотрел на озеро, и точно знала, что он предпочел бы оказаться где угодно, но только не здесь. И ей не удалось бы переделать Ричарда, даже если б она очень захотела. Поэтому единственным выходом было присоединиться к нему в его бесконечных странствиях. Ей казалось, что ради него она смогла бы оставить свою комфортную жизнь и последовать в горы, отправиться в беспокойное путешествие по рекам… Да в любое место, куда бы он только ни пожелал. Откровенно говоря, эта авантюра пугала ее с той же силой, что и притягивала. Молодая женщина почувствовала на себе внимательный взгляд Ричарда. Он смотрел на нее и, похоже, думал о ней в это мгновение.
Когда обед закончился, Чарльз проводил старшее поколение женщин семейства Бейли, уверяя их, что его команда позаботится о наведении порядка. Последняя пожилая леди вышла из дома, ласково потрепав Чарльза по щеке.
— О, Чарльз! Ты просто всеобщий любимчик, — ласково проворковала Сьюзи. И почему именно этому человеку достается так много похвал, ведь он фактически ничего не делает по дому, — притворно обиженным тоном продолжала она. — Наши дети, Чарльз, будут расти в атмосфере демократии. Мальчики будут выполнять работу по дому наравне с девочками.
— Конечно, дорогая, но тогда и девочки будут работать во дворе так же, как и мальчики: косить лужайку, мыть машины. — Он посмотрел на Сьюзи с нежностью. Его глаза сияли. Женщина прильнула к груди мужа, шепча слова, имеющие значение лишь для них двоих.
Линда отвернулась от влюбленной парочки, прекрасно понимая, к чему все это приведет.
В кухню зашел Ричард.
— Что у вас здесь происходит?
— У твоего брата и его жены начался второй медовый месяц, — констатировала Линда.
Ричард прищурил глаза:
— Эй, никакого секса в кухне!
Сьюзи посмотрела на Чарльза и густо покраснела, почувствовав себя виноватой.
— Да. Он очень импульсивный парень, — насмешливо произнесла Линда.
— Кто? — притворно поинтересовался Ричард.
— Ты, конечно. Чарльз у нас вполне цивилизованный и знает, что можно, а чего нельзя.
— С каких это пор секс в кухне является более цивилизованным, чем за пределами дома? — не унимался Ричард.
Чарльз нахмурился:
— Заткнись, Ричард! Я все еще превосхожу тебя по силе.
— Но не по сообразительности. Ты всегда был слишком устремлен вперед, чтобы оценить красоту… эндшпиля!
— Тоже мне, шахматист, — уныло пробурчал Чарльз.
Ричард посмотрел на Линду, и его лицо исказилось от боли. Та поняла, о чем он сейчас думает. И вовсе не в шахматах было дело.
Сьюзи также догадалась о значении этих взглядов. Она взяла за руку Линду, и они молча вышли из кухни.
— Что бы это значило? — Чарльз растерянно повернулся к раковине. — Девочки, — позвал он, — у нас еще осталась гора невымытой посуды…
Через закрытую дверь приглушенно донесся уверенный голосок Сьюзи:
— Я думаю, это неплохая тренировка для ваших мышц.
Чарльз вопросительно посмотрел на брата.
— Ты веришь своим ушам? Меня перестала уважать собственная жена.
Ричард тяжело вздохнул. Сейчас, когда он волновался перед объяснением с Чарльзом, кухня сжималась перед ним до размеров чемодана. Он с детства страдал боязнью замкнутого пространства: однажды забрался в пустую коробку из-под игрушек, а крышка захлопнулась за ним. Это было одно из первых отчетливых воспоминаний его детства. Конечно же нашел и освободил его старший брат. Ричард отбросил это воспоминание…
Чарльз расправлялся с посудой. Большинство тарелок отправилось в посудомоечную машину. Остальные были мейсенского фарфора. Мать особенно дорожила ими.
— Этот сервиз слишком утонченный для меня. Я полагаю, меня нельзя к нему допускать, — манерно произнес Чарльз, протягивая стопку тарелок брату.
Ричард взял их, поставил в раковину и медленно произнес:
— Послушай, нам предстоит серьезный разговор. Необходимо кое-что существенное прояснить в нашей жизни.
— Прояснить? — искренне удивился Чарльз.
Последовало долгое молчание, прежде чем Ричард произнес:
— Речь идет обо мне и Линде.
Чарльз как ни в чем не бывало продолжал разбирать посуду.
— Ты думаешь, я не догадываюсь о том, что происходит между вами двумя? Бог ты мой! Да об этом шепчется весь город.
— Неужели?
— Ты же знаешь, новости у нас распространяются со скоростью звука.
— То, о чем хочу рассказать я, — это не просто досужие сплетни.
Чарльз уперся костяшками пальцев в стол.
— Почему бы тебе, дружище, не отвалить от меня вместе со всеми твоими рассказами?
Ричард подошел к нему ближе. Наступила минута откровения.
— Дело в том, что Линда и я… мы увлеклись друг другом гораздо раньше, чем ты думаешь. История эта тянется довольно долго.
— Как долго? — настороженно спросил Чарльз.
— Более семи лет, — тихо произнес Ричард.
Чарльз тяжело вздохнул и повернулся к брату спиной.
— Понятно. — Он откинул голову назад, прикидывая что-то в уме. — Да, но ведь семь лет назад мы с Линдой были любовной парочкой?!
— В том-то и дело, — жестко подтвердил Ричард.
— Собственно говоря, — Чарльз обернулся и вопросительно посмотрел на Ричарда, — когда Линда позвонила и сказала, что между нами все кончено, она намекнула о существовании другого мужчины. Неужели это был ты? — Удивлению Чарльза не было предела.
Ричард угрюмо кивнул.
— Но ведь вы тогда даже не общались! Ты, насколько я помню, тем летом отправился в длительную поездку. Кажется, куда-то на юг. Даже когда мы с Линдой возвращались в колледж, ты все еще путешествовал… — Чарльза внезапно осенило: — Так вот почему ты так внезапно тогда уехал? Это из-за нее?
— Да, что-то в этом роде, — пробормотал Ричард.
Чарльз Бейли был не столько сердит, сколько удивлен. С отсутствующим видом он потер кончик носа, припоминая события давно минувших дней.
— Насколько я понимаю, у тебя и у Линды было целых семь лет, чтобы сойтись, если бы ты по-настоящему этого хотел. Ха! Это смешно. И что же вам помешало?
— То и помешало, что все происходило за твоей спиной.
— Ты думал, я бы сошел с ума от горя или бы дико ревновал? Послушай, брат, Линда и я — хорошие давние друзья. В сущности, такими мы были всегда.
— Дело не в этом, — прервал его Ричард, — дело в моем чувстве вины.
— Успокойся. Прошло семь лет. Незачем ворошить прошлое. Пора забыть об этом! — Он засмеялся. — Я прекрасно понимаю, почему ты так заинтересовался Линдой. Она — потрясающая…
