Он опустился на пол рядом с псом, поглаживая его. Тот, чувствуя, что у хозяина неприятности, тревожно посмотрел на него и застучал хвостом по полу, как будто спрашивал, что делать.
– Не знаю, – пробормотал Эпло, глядя в пустое небо.
Первый раз в жизни он был совершенно беспомощен. Он отчаянно сражался за свою жизнь на Арианусе, но не испытывал такого страха, как тот, который начал чувствовать сейчас. Он встречался с бесчисленными врагами в Лабиринте, враги эти многократно превосходили его размерами, силой, а иной раз и сообразительностью, и никогда он не поддавался панике, которая теперь начинала овладевать им.
– Это бессмысленно! – сказал он громко, вскакивая на ноги. Внезапное движение напугало пса, он постарался убраться с пути Эпло.
Эпло побежал по кораблю, заглядывая в каждый люк, каждую щель и пробоину, отчаянно надеясь увидеть хотя бы какой-нибудь признак чего угодно – кроме бесконечного зеленовато-голубого неба и этих проклятых сияющих солнц. Он взобрался наверх и вышел на огромное крыло. Ветер, повеявший ему в лицо, подтвердил, что они и впрямь движутся сквозь воздух. Ухватившись за трос, он посмотрел вниз, под корпус – вниз, вниз, вниз, в бесконечную зеленовато-голубую пустоту. Внезапно он подумал – а вниз ли он смотрит на самом деле? Может быть, он смотрит вверх. Может быть, он летит вниз головой. Точно этого сказать он не мог.
Пес стоял внизу лестницы, глядя на хозяина и поскуливая. Животное боялось подниматься наверх. Эпло вдруг представилось, как он падает с борта, падает и падает бесконечно… Он не винил пса в том, что тот не хочет рисковать. Руки патрина, вцепившиеся в тросы, взмокли от пота. С некоторым усилием он разжал их и поспешил спуститься вниз.
Оказавшись опять на мостике, он стал мерить его шагами и ругать себя за трусость.
– Проклятие! – выругался он и изо всей силы ударил кулаком по твердому дереву.
Руны, вытатуированные на коже, защищали его от ранения; боль принесла бы патрину некоторое облегчение – но он не чувствовал боли. Разъярившись, он был уже готов снова ударить по переборке, но тут его остановил короткий лай. Пес стоял рядом на задних лапах и вилял хвостом, прося прекратить. Эпло увидел свое отражение во влажных глазах пса – человек на грани безумия.
Ужасы Лабиринта не сломили его. Почему его должно одолеть это? Просто потому, что он понятия не имеет, куда лететь, потому, что он не может отличить верха от низа, из-за возникшего у него ощущения бесконечного дрейфа в пустом зеленовато-голубом небе…
Хватит!
Эпло сделал глубокий вдох и потрепал пса:
– Все в порядке, малыш. Мне уже лучше. Все в порядке.
Пес опустился на все четыре лапы.
– Контроль, – сказал Эпло. – Я должен взять себя в руки. Контроль. Вот в чем дело.
Я утратил контроль. Даже в Лабиринте я контролировал себя. Я был способен бороться с судьбой. Когда я сражался с хаодинами, их было больше, и я был обречен на поражение изначально, но я мог действовать. В конце концов, я выбрал смерть. И тут явился ты, – он погладил пса по голове, – и я выбрал жизнь. Но здесь, кажется, у меня нет выбора. Я ничего не могу сделать…
Или могу? Паника улеглась, страх испарился. Из пустоты возникла холодная рассудочная мысль. Эпло подошел к рулевому камню. Во второй раз возложил на него руки, но только теперь на другие руны. Рука, камень, рука, тело, рука. Круг замкнут. Он произнес руны, и лучи разлетелись во все стороны, но на этот раз их цель была иной.
Они искали не массу – не землю и не скалу. На этот раз они искали жизнь.
Ожидание было бесконечным, и Эпло уже чувствовал, что снова соскальзывает в темную бездну страха, когда свет вернулся. Эпло озадаченно смотрел на результаты. Лучи вернулись со всех направлений, они озаряли камень сверху, снизу, со всех сторон.
Это было невозможно, бессмысленно! Как мог он быть со всех сторон окружен жизнью?
Он представил себе мир, каким видел его на диаграммах сартанов, – шар, плывущий в космосе. Лучи должны были вернуться только с одного направления. Эпло сосредоточился, изучая светящиеся знаки, и наконец решил, что слева свет ярче, чем справа. Он почувствовал облегчение – он мог плыть в этом направлении.
Эпло переместил руки на другое место на поверхности камня, и корабль начал медленно разворачиваться, меняя курс. В помещении, которое было недавно залито ярким светом, потемнело, по полу пролегли тени. Когда луч совместился с нужным местом на камне, руна вспыхнула алым. Курс был установлен. Эпло убрал руки.
Улыбаясь, он уселся рядом с псом и расслабился. Он сделал все, что мог. Они плывут к жизни, какой бы она ни была. А что до странности сигналов, то Эпло мог лишь признать, что допустил ошибку.
Это случалось с ним нечасто. Он мог бы простить себе одну, решил он, поразмыслив над обстоятельствами.
Глава 14. ГДЕ-ТО ТАМ, ГУНИС
– Мы знаем самый лучший путь, – сказала Рега Пайтану.
Однако оказалось, что лучшего пути нет. Путь был только один. И ни Рега, ни Роланд никогда прежде его не видели. Ни брат, ни сестра никогда не бывали в гномском королевстве, каковой факт они позаботились скрыть от эльфа.
– Насколько это может быть тяжело? – спросил Роланд у сестры. – Будет как все прочие путешествия по джунглям.
Но все было не так, и через несколько циклов путешествия Рега начала думать, что они совершили ошибку. Точнее, несколько ошибок.
Путь, такой, каким он был, и там, где он был, оказался новым и был проложен через джунгли руками гномов, а это означало, что он проложен под верхними уровнями огромных деревьев, на которых удобно жить людям и эльфам. Он извивался и петлял в темноте нижних ярусов. Солнечный свет, казалось, почти целиком отражался зеленым сводом.
Воздух внизу, казалось, застаивался там столетиями. Он был затхлым, горячим и влажным. Дожди, которые проливались вниз, проходили прежде сквозь бесчисленные ветви, листья и мох. Вода была не чистой и искрящейся, а какой-то коричневой и сильно отдавала болотом. Это был другой мир, и после пентона
пути люди были по горло сыты им. Эльф, который всегда интересовался новыми местами, нашел их скорее восхитительными и пребывал в своем обычном жизнерадостном расположении духа.
Путь был проложен совсем не для грузовых караванов. Часто лианы, деревья и кустарник были так густы, что Тиросы не могли проползти через них с грузом на бронированных спинах. Тогда путешественники сгружали корзины и тащили их через заросли на себе, при этом улещая Тиросов и уговаривая их идти следом.
Несколько раз путь обрывался на краю подушки серого мха и нырял вниз, где было еще темнее. Мостов нигде не было. Опять надо было разгружать Тиросов, чтобы те сплели сети и спустили их вниз. Тяжелые корзины спускали на руках.
Мужчины, привязавшись на страховку, медленно спускали вниз поклажу, вытравливая веревку ноющими от усталости руками. Большая часть тяжелой работы выпадала на долю Роланда. От хрупкого эльфа помощи было немного. Он обматывал веревку вокруг ответвления ствола и прочно закреплял ее, пока Роланд – с силой, которая эльфу казалась удивительной, – спускал вниз поклажу.
