– Ты заразилась вегетарианством или твои мозги Аллах перевернул, разве нормальный человек или джинн может слышать животных?
– Но ты ведь тоже слышишь! – возмутилась я.
– Ну и что? Слышать еще не значит слушать! Тем более какого-то барана…
– Я царь и главный жрец, бе-э, великий сын Ана, царь этого города – Энмендуранна! – окончательно задрал нос обсуждаемый кудрявый объект.
– О, так ты, рогатоголовый, и вправду сын бога? – с ехидцей бросила джинния.
Он заколебался и сердито выкрикнул:
– Не гневите меня, глупые женщины!
После такого мы обе развернулись, чтобы уйти. Баран, жалобно блея, со всех ног ринулся за нами…
– Ладно, ладно, бе-э-э, извиняюсь. Я не сын бога, просто так считается и в чем не принято сомневаться даже чужакам, ибо это святотатство, и ждет их ужасная смерть в муче… Подождите, не уходите, все, больше не буду!
– А кто же тогда был тот, в костюме главного жреца? – смилостивилась я.
– Это чародей-вероотступник, бе-э-э, служащий темным богам, принял мой царственный облик! При помощи беса Намтара он превратил меня в бе-э, жертвенное животное, чтобы убить и царствовать самому!
– Намтар? – опустив последнюю угрозу, призадумалась моя подруга. – А это еще кто?
– Не знаете? Бе-э-э, это же дикий и ужасный демон юго-западного ветра, чудище с головой собаки! А вас пусть возьмет лихорадка Идиа, если вы не поможете мне вернуть свой трон и власть! – торжественно объявил снова начавший наглеть царственный баран.
Но, несмотря на то что он начинал меня раздражать, я заулыбалась, вспомнив про Симурха:
– У нас тоже есть один такой знакомый, монстр с головой собаки. Милейшее создание, между прочим, и мой друг!
Баран обалдел, вытаращился на меня, как на новые ворота, и притих. Кажется, нашелся способ утихомирить его хоть на минуту, бросать дурака было жалко, в образе барана он был таким беззащитным… и даже довольно милым, когда не задирал носа.
– Почему мы должны тебе помогать? – решительно остановилась джинния.
Я демонстративно промолчала, раз уж Акиса взялась за это, значит, у нее есть свой интерес. А ее интерес – спасти Яман-бабу. А для этого надо найти моего Мишу и вытащить отсюда всех нас. А если она допрашивает барана, то… В общем, надеюсь, все будет хорошо.
– Выслушайте сначала мой рассказ, и вы сами захотите мне помочь, преисполнившись почтением и пониманием, – охотно проблеял баран.
– Только если он не очень длинный, а то у меня рассеянное внимание.
– Тогда сразу перейду к главному. Вот как проводили ежегодные ритуалы еще совсем недавно. При всем народе верховный жрец ударял царя по лицу и торжественно говорил, что теперь он должен доказать свою невиновность.
«В чем? Ведь это ты ударил меня!» – возмущался царь.
«Потому что я сейчас олицетворение бога и в моей власти усадить тебя обратно на трон, если ты покаешься».
И он бил его снова.
«Да в чем мне каяться! И прекрати, пожалуйста, меня бить!» – просил царь, пытаясь подняться с земли.
«Послушай меня, ты же хочешь обратно на трон?» – терпеливо спрашивал жрец.
«Хочу».
«Так делай, что тебе говорят!»
«Что делать?»
«О боги, дайте мне терпения с этим хвостом чумного Намтара!» – уже теряя выдержку, говорил служитель культа.
«Но ты же сказал, что ты сам бог?»
«Ах да. Прости, забыл… Кстати, считай, что ты сейчас ничего не слышал», – добавлял он тихим голосом.
«Хорошо, только не бей меня больше».
«Тогда не выводи меня из себя. Покайся, и я возьму тебя за руку, как бы демонстрируя, что не утратил к тебе своего высочайшего благоволения. А потом сделаю предсказание на будущий год».
«Опять?!»
«Что тебе не нравится?»
«Эти предсказания. В прошлом году ты обещал засуху, а весь год лили дожди, загубив все посевы пшеницы».
«К чему ворошить старое? Лучше скажи спасибо, что я отменил обряд священного бракосочетания с тобой на крыше зиккурата. Просто ты не в моем вкусе, хи-хи. А ведь я могу и передумать».
«Нет-нет, все! Хватит! – в страхе кричал царь, вскакивая. – Народ, я каю-у-усь!»
Подданные радостно вопили: «На щеках нашего повелителя слезы, год будет удачным!»
А пока верховный жрец, злорадно улыбаясь, вел его за руку к трону, надутый царь тихо думал: «Ишь ты, и почему я должен вечно подчиняться унижениям от какого-то самодовольного жреца?! Не верю я, что в него действительно вселяется бог. Хоть бы притворялся лучше. Делал мистический взгляд, потусторонний голос, жестикулировал таинственно, он ведь даже не затрудняется этим. Совсем меня не уважает, а я должен делать вид, что верю, и целовать его сандалии? Позолоченные, кстати, на деньги моего народа…»
И, чуть не плача от обиды за себя и своих подданных, решил, как только доберется до дворца и окажется в безопасности, подальше от этого обезумевшего от почти абсолютной власти жреца, огласить указ о том, что отныне назначает себя исполняющим обязанности главного жреца!
«Если бы он согласился на мою просьбу бить меня наедине, а не при всех моих подданных – этого бы не было. Каждый бы занимался своим делом, он проводил ритуалы, я управлял страной. Сам виноват», – оправдывал себя царь.
И он взял на себя функции главного жреца, чтобы уж если и вступать в священный брак с богиней, то решать это дело по собственному вкусу и симпатиям. А для большего и лучшего выбора заменить всех жрецов на жриц. Звали этого царя Лугальбандой.
– Отец Гильгамеша! – вспомнила я местную мифологию. Акиса откровенно зевала. Да-а, если это у него короткий вариант истории, то на длинной уснула бы и я…
– У нас их было много, Лугальбанд, – нервно прервал мои мысли баран. – Так вот, разлакомившись, он заодно отобрал и все богатства храма, кроме самых необходимых ритуальных принадлежностей.
– То есть провел секуляризацию церковного имущества.
– Да, секус… сексул!.. в общем, времена изменились и никогда уже не вернутся к прошлому. А все потому, что жрецы не смогли вовремя отказаться от приятного сердцу обычая раз в год бить царя. Да и кто бы смог? Любой его подданный отдал бы правую ногу за возможность прилюдно пнуть государя…
Как он хорошо понимает свой народ, всем бы правителям быть такими внимательными к искренним чаяниям народа, даже тайным. Я уважительно посмотрела на барана…
– И вот теперь уже главный жрец не смог простить такого унижения. Изгнанный, он призвал к себе на службу могущественных темных демонов и ануннаков, подземных богов, принял мой облик и вернул себе власть.
