– Я не страшный, Оля! Я одинокий! Я думал, что смогу жить без любви… сотни людей так живут… Тысячи!!! Но ты… Оля, я люблю тебя! Страшно люблю! Я жену свою… в смысле… первую, Ирину, так не любил, как тебя! Я никого так не любил! Даже девчонок своих… дочерей… все равно не так… Я без них живу… и ничего… не умираю… Без тебя хоть в петлю, Оля! Поверь!
– Прости, Сергей, но… все поздно… поздно… У меня семья, и я не хочу никаких перемен! – Ольга решила, что о любви к мужу лучше больше не упоминать, на рожон не лезть.
– Мне кажется, что перемены просто необходимы! – совсем другим, очень деловым тоном отчеканил Сергей.
Ольга отвечать не захотела. Она молча и нервно крутила в руке Митенькину лопатку. Николаев продолжил:
– У меня две дочери, а я всегда мечтал о мальчишке! Мите нужен отец!
– У него есть… – еле разлепив губы, прошептала Ольга.
Сергей рассмеялся:
– Оль! Да ты посмотри на сына внимательней! Неужели ты на самом деле не видишь, кто его отец?! Зачем прикидываешься?
– Я? Прикидываюсь?!
– Ну… я не знаю, как правильнее сказать… но ты не можешь не видеть, что твой сын совершенно не похож на Василия!
Ольга попятилась от Николаева и чуть не опрокинулась в сугроб. Он опять вынужден был схватить ее за руку. Ольга с силой вырвалась и зло проговорила:
– То, что ты говоришь, Сергей, ни в какие ворота… В общем, ты ошибаешься, если думаешь…
– Не ошибаюсь! – с жаром перебил ее Николаев. – Я ведь узнал у Вики, когда родился Митя! Она про своих пациентов может говорить часами… Даже в ум не взяла, зачем мне это надо… Я все прикинул, Оля! Митя – мой сын!
– Не-е-ет…
Ольга замотала головой так отчаянно, что с головы свалилась вязаная шапочка.
– Да он же на меня похож! – наступал на нее Николаев. – У него только глаза твои, карие! Василий Фадеев и рядом не стоял!
– Не-ет… не-ет… – Ольга опять попятилась от Николаева, как от сумасшедшего, потом заставила себя остановиться и подбежала к Мите.
Ольга вдруг осознала, что над ее сыном нависла страшная опасность. Она схватила его под мышки и затолкала в коляску. Митя заголосил на всю детскую площадку, потому что его бесчеловечно оторвали от очень интересного занятия. Снеговик был весь утыкан прутиками, спичками и даже окурками. Еще два отличных окурка торчали из его кулачка. Не обращая внимания на вопли сына, Ольга покатила коляску с площадки.
– От себя все равно не спрячешься, Оля, – бросил ей в спину Сергей.
Ольга побежала, потом все-таки заставила себя замедлить шаг, затем настороженно обернулась. Николаев так и стоял на детской площадке, широко расставив ноги и глубоко засунув руки в карманы. Она поймала себя на том, что при всей серьезности ситуации отметила, как он стал хорош собой. На нем была дорогая бежевая дубленка, не чета той, в которой он приехал из Петрозаводска, и шапка из темной норки. Худощавое лицо было бледно и… очень привлекательно… Его бывшая жена права: девушки не могли не обращать внимания на Сергея, и то, что Ольга сразу поверила в любовницу с красными туфлями на серебряной шпильке, совершенно неудивительно. Тогда, в детстве, Ольга выбрала Марата потому, что его красота была необычной. Неприметный мальчик Сережа Николаев вырос в красивого мужчину европейского типа. И все же Ольге уже не нужен был этот красавец. Он действительно опоздал. Ольга пыталась вспомнить, когда почувствовала, что любит Васю, и не могла. Ей теперь казалось, что она любила его всегда. Может быть, сам Фадеев заметил, когда Ольга перестала принимать его любовь и полюбила сама? Но не спрашивать же его об этом!
Ольга еще раз окинула взглядом ладную фигуру Николаева, заметила возле его ног свою шапочку и только тогда поняла, что головного убора на ней нет. Возвращаться за ней она не собиралась. Ольга никогда не возвратится к Николаеву! Ни-ког-да!
Митенька продолжал в своей коляске орать благим матом, но Ольга впервые за время своего материнства не обращала внимания на ребенка. Проходящие мимо женщины смотрели на безжалостную мамашу с упреком, но она не замечала их взглядов. Она очнулась от своих дум, когда сраженный усталостью Митенька замолчал и мгновенно заснул, свесив головку на грудь. Только тогда Ольга присела перед мальчиком, усадила его поудобнее и внимательно вгляделась сыну в лицо. Конечно же, Сергей говорил ерунду! Митенька – Васин сын. А то, что он не похож на него, совершенно неудивительно. Так иногда случается! Вот если взять Маришку: она – вылитая Вася, ни одной черточки в ней нет от яркой брюнетки Анны! Даже фигурой девочка удалась в отца: такая же крупная и немножко неуклюжая.
Ольга получше укутала сына одеяльцем и повезла дальше, но успокоиться никак не могла. Не помогали даже размышления о Маришке. Конечно, она уверена, что Митенька – Васин сын, но доказательств у нее нет никаких. Более того, со стопроцентной уверенностью она вообще не может ничего утверждать. Сына подарила ей одна из новогодних ночей. Отцом ребенка с одинаковым успехом могут быть и Вася, и Сергей. Нет! Николаев не может быть отцом! Ей ли, Ольге, этого не знать! Женская интуиция не может дать сбоя!
Ольга остановилась посреди тротуара и посмотрела на часы мобильника. Примерно через полчаса должна прийти с работы Валентина. Как раз столько же времени потребуется на то, чтобы им с Митенькой доехать до Печатного переулка на автобусе. Да! Пожалуй, надо съездить к Вальке, иначе хоть кричи! Ольга развернула коляску и поехала в противоположную от собственного дома сторону.
С Валентиной Ольга столкнулась во дворе дома № 17.
– Оль! Ты? – удивилась Валька и схватилась за сердце. – И с Митенькой… Что случилось?! Что-нибудь с Андрюшей?!
– Да почему ж непременно с Андрюшей-то? – удивилась и даже слегка обиделась Ольга.
– Ну так… если ты с Митей… без Васи… а они вместе работают… а на тебе лица нет… Что же мне еще подумать?
– Слушай, Валька, ты же сказала, что выгнала Андрея в три шеи! – напомнила ей Ольга.
– Ну-у-у… правильно… Когда говорила, тогда и выгнала. А с тех пор уж сколько времени-то прошло…
– Так я и знала, что не выгонишь. Болтаешь только, – рассердилась Ольга, хотя понимала, что никаких прав сердиться у нее нет.
– Ну и что такого, Оля?! – не обиделась Валентина. – Я его, между прочим, люблю! И он меня, между прочим, тоже любит!
– Прямо так и сказал?
– Представь себе, так и сказал! И не один раз!
– Чего же не разводится? – не смогла удержаться от укола Ольга.
– Разводится, Оля… – без всякой радости произнесла Валентина.
– Разводится? – удивилась Ольга и даже остановила коляску. – А почему так безрадостно об этом говоришь?
– Так… как-то все нехорошо… Андрюшина Галочка ко мне приходила…
– И что?
– Что-что? Жалко ее. Хорошенькая такая… беззащитная… В очочках… С книжками в сумке. В холщовой такой… с вышитым цветком… Как подросток! Как Юлька с двенадцатого этажа! На шее какие-то глупые цепочки с камешками… Прямо как на дороге подобрала, честное слово… Никакого шику… Понимаешь, получается, что я у такой несчастной мужа отбираю! Кто на нее еще позарится? Кожа, кости, очки, черненькие кудельки вместо волос и дурацкие булыжники на шее… В общем, Оля, страшное дело… И к тому же сын еще есть…
