Она с надеждой посмотрела на Валентина, надеясь, что он как-нибудь ее ободрит, и муж тут же поспешил это сделать, несколько раз понимающе кивнув.
– Ну… вот… – дрожащим голосом продолжила она. – А потом оказалось, что я сама забыла… что заплатила вперед за зубы… Ну ты помнишь, я собиралась… Я сразу заплатила за все, чтобы подобрали лучшие материалы… и вообще…
Катя была уверена, что муж не поверил ни единому ее слову. Какие еще материалы? Какая плата вперед? Бред сивой кобылы!
– Да-а-а… – протянул Валентин и посмотрел на часы. – Возвращаться, пожалуй, нет смысла. Знаешь что, забывчивая моя, – муж подошел к Кате, обнял ее за плечи и поцеловал в щеку. – Может, ты меня тогда покормишь, раз уж все так счастливо разрешилось!
Он развернул ее в сторону кухни, и они бок о бок, как самые верные и преданные друг другу супруги, двинулись в выбранном направлении. Катя спиной чувствовала обжигающий взгляд сына и понимала, что над ней сгустились черные тучи. Она бы и разорвала свой брак, честно признавшись во всем мужу, если бы в этом был хоть какой-то смысл… Но смысла не было. Вообще все, что она в последнее время делала, не имело никакого смысла. Сплошной самообман. А семья трещит по всем швам. Валентин может продолжать благодушествовать, но сын на что-то потратил семь тысяч. На что?
Валентин уселся в кухне на свое любимое место под клетчатым абажуром в ожидании ужина. Он любил сидеть в кухне и смотреть, как жена накладывает ему картошку или тушеную капусту, режет хлеб, и всегда просил ее посидеть рядом, пока он ест. Катя хотела сказать мужу, что у нее невыносимо разболелась голова, и уйти из кухни, но сделать этого не смогла, потому что из своей комнаты явился Андрей и подпер плечом холодильник. Хотел ли он все-таки рассказать отцу о том, чем занимается его жена, или желал удостовериться, что мать не проболтается ему о растраченных сыном деньгах, Катя не знала. Она побоялась уходить, она так же боялась обернуться и встретиться с Андреем глазами.
– Ты что-то хочешь сказать, сынок? – очень буднично спросил Валентин, вертя в руках мельхиоровую вилку.
Катя замерла над тарелкой с обожаемой мужем тушеной капустой с грибами. Аромат кушанья забивал ей ноздри и казался отвратительно кислым.
– Да, хочу, – сухо ответил Андрей.
Катя с помертвевшим лицом обернулась к сыну. Ее взгляд говорил: «Как же так? Я же тебя не выдала…» Андрей легко выдержал ее взгляд и сказал совсем не то, что Катя ожидала услышать:
– Я женюсь.
– Да ладно, – беспечно махнул рукой Валентин. – Кому ты нужен – малохольный выпускник средней школы?
– Папа, оставь свои шуточки! – возмутился Андрей. – Я совершенно серьезно говорю, что женюсь.
– И как скоро? – Валентин продолжал задавать вопросы по-прежнему самым невозмутимым тоном.
– Через две недели.
– К чему такая спешка?
– Слушай, пап, о чем ты спрашиваешь? Неужели тебя не интересует, на ком я женюсь? – Андрей сел на табурет напротив отца, а Катя так и стояла у плиты с тарелкой капусты, от запаха которой ее уже тошнило.
– Если бы я посчитал твое сообщение серьезным или услышал бы его хотя бы годика через три, то, разумеется, спросил бы. Сейчас же считаю, что все это дурь и блажь! Разумеется, твоя избранница – Маша Кудрявцева, с чем я тебя поздравить никак не могу!
– Почему? – Андрей так удивился, что и впрямь стал похож на малохольного выпускника средней школы с очень плохим аттестатом.
– Потому что вы оба несовершеннолетние, не имеете за душой ни гроша и собираетесь сидеть на родительских шеях! – уже довольно раздраженно ответил Валентин и бросил на стол вилку, которая очень обиженно звякнула, ударившись о попавший ей под бок нож. – А про регистрацию через две недели – это, извини, вообще курам на смех. Кто вас распишет, семнадцатилетних?
– Да? А что ты на это скажешь? – Андрей вытащил из заднего кармана джинсов ламинированый талончик с сообщением даты регистрации законного брака.
Валентин внимательно рассмотрел нарядный картонный прямоугольник, и окончательно испуганная Катя увидела, как его лицо медленно заливает густой бордовый румянец. Мало эмоциональный в обыденной жизни Валентин Корзун в гневе становился очень неприятен. Он бросил на стол талончик и сразу охрипшим голосом спросил:
– И как же это понимать?
– Это надо понимать так, что мы любим друг друга, – тихо ответил Андрей и без всякого страха посмотрел на отца: – К тому же у Маши… будет ребенок…
– Ребенок?!! – взревел Валентин. – От кого?!!
– Ну ты даешь, отец! По-моему, твой вопрос просто смешон! – хмыкнул Андрей. – Разумеется, это мой ребенок!
Катя шваркнула тарелкой с капустой об стол и совершенно не к месту сказала мужу:
– Вот капуста… Твоя любимая… Поешь…
– Какая, к черту, капуста? – гаркнул Валентин. – Ты слышала, что он говорит?!!
Катя кивнула, а Валентин вылетел из-за стола и пару раз молча прошелся по кухне.
– В общем, так! – резюмировал свои размышления он. – Этой свадьбе не бывать! Я найду Кудрявцевым самого лучшего врача, и пусть Маша сделает аборт!
– Еще чего? – взвился Андрей. – Почему ты считаешь себя вправе решать, жить моему ребенку или нет?
– Да потому что ты сам еще ребенок! Твоя Маша – сопливая девчонка! Тебе надо учиться! Я хотел взять тебя в свой бизнес! У тебя светлая голова! Компьютерные мозги! Какого черта ты решил именно сейчас связаться с пеленками-распашонками, идиот?!
Никогда в жизни Валентин не позволял себе так неуважительно разговаривать с сыном. Катя видела, как на шее Андрея вздулась и запульсировала синяя жилка. Это ничего хорошего не предвещало… Андрей встал против отца и сказал:
– Или ты немедленно возьмешь свои слова обратно, или…
– Ну и что же будет «или»? – самым издевательским тоном спросил Валентин. – Тебе ведь даже некуда гордо удалиться! Не советское время! Общежитий нет! Вера Николаевна Кудрявцева тебя с лестницы спустит! У нее не заржавеет! Не под Дворцовым же мостом вы будете рожать и воспитывать свое дитя?!!
Валентин развел руки в сторону и даже присел на полусогнутых, как персонаж знаменитого фильма «Кин-дза-дза!», будто намереваясь спросить: «Ку?», что означало бы: «Ну что, съел?»
– Ты прав, отец, только в одном, – глухо отозвался Андрей, изо всех сил стараясь не смотреть на его гримасы и отвратительного вида стойки, – мне действительно сейчас некуда уйти. Но это лишь пока…
Сын обошел застывшего в полуприсядке отца и закрылся в своей комнате. Валентин медленно выпрямил ноги и спину, но дурашливое выражение так и не отпустило его лицо. Катя с ужасом смотрела, как персонаж «Кин-дза-дза!» сел за стол и принялся есть остывшую капусту, неряшливо и отрешенно. Она подождала, пока муж доест, и, прежде чем подать чай, решила все-таки спросить:
