* * *
После обеда вдруг нагрянули три разбитные тетеньки изхозяйственного отдела мыть пол на всем этаже. Сотрудники стояли в коридорекучками у каждой двери, кое-кто прогуливался по коридору. Надежда увидела, чтодверь на лестницу распахнулась и вбежала Людочка, секретарша из пятого отдела.Люда подскочила к Надежде, одиноко читающей журнал, она была очень возбуждена.
— Ой, Надежда Николаевна, что я скажу!
Полякова с Пелагеей придвинулись поближе, остальные дамытоже сделали два шага в их сторону. Повинуясь какому-то импульсу, Надежда взялаЛюду за руку и отвела подальше в уголок к лифту, там им никто не мог помешать,потому что лифт опять не работал. Дамы разочарованно отступили.
— Вы представляете, Надежда Николаевна, беру я уВиктора Андреича в кабинете сегодня справочник по ГОСТам на документацию исмотрю, там письмо какое-то.
Я к нему: не ваше ли? Ну, вы представляете, что он мнеответил.
Надежда представила и поежилась. Виктор Андреевич Кухаренкобыл начальником пятого отдела уже много лет, и хоть возраст его был уже далекоза шестьдесят, никаких способов заставить его уйти на пенсию в природе несуществовало. Виктор Андреевич знал точно: пока он может дышать, он будетработать. Разумеется, под словом «работать» он имел в виду сидеть в кабинетеполный рабочий день и распекать нерадивых сотрудников. «Дисциплина и порядок» —стало его девизом на многие годы.
Виктор Андреевич был суров, но справедлив и особенно любилвоспитывать молодежь, а тренировался на своих бесчисленных секретаршах. Онупорно брал в секретари только молодых девушек, причем без всякой задней мысли,а с искренним желанием воспитывать кадры, и делал это со страстью. Он неусыпноследил, чтобы секретарша не болталась без дела, содержала в порядке своерабочее место, даже делал замечания по поводу одежды и прически. Так,позапрошлым удивительно знойным летом, когда весь город буквально плавился отжары и все, даже пожилые дамы весьма плотной комплекции, ходили на работу вдачных сарафанах с открытой спиной, иначе в общественном транспорте было невыжить, секретарша Виктора Андреевича вынуждена была являться на работу вблузке с длинными рукавами, правда, он сам тоже ходил на работу в плотном синемкостюме, но бедной Людочке от этого было не легче.
Рассказывали, что давно, лет пятнадцать назад, когда ВикторАндреевич был еще замом и у них с начальником была общая секретарша, в модебыли мини-юбки, а девушка имела поразительно стройные длинные ноги и не моглаотказать себе в удовольствии демонстрировать их. Юбка была коротка, ВикторАндреевич строг. Он сделал замечание, девушка не отреагировала, ВикторАндреевич повысил голос и запретил ей являться на работу в таком виде, девушкапожаловалась начальнику на грубость его зама. Ноги были хороши, и начальниксделал тактичное замечание заму в том смысле, чтобы тот не обращал внимания,Виктор Андреевич обиделся и написал жалобы в профком и в комитет комсомола,чтобы там повлияли на непокорную секретаршу. В комитете комсомола работали людимолодые, поэтому там только посочувствовали девушке, а дипломатичныйпредседатель профкома предложил выписать секретарше матпомощь в размереполовины стоимости фирменных джинсов, о покупке которых в те давние временамечтали все, но не все могли себе это позволить. Оплатив таким образом из своейнебольшой зарплаты половину стоимости вожделенных джинсов, а именно — однуштанину, девица была очень довольна, Виктор Андреевич, со своей стороны,считал, что одержал полную победу, а пострадавшим во всей этой историиоказалось только эстетическое чувство сотрудников мужского пола, так какизумительные ножки надолго скрылись под джинсами.
В эту историю не верили только те, кто никогда не виделВиктора Андреевича воочию. Стоило же неверующему посмотреть, как ВикторАндреевич шагает по коридору, строго глядя перед собой, в костюме полувоенногопокроя и в ботинках фабрики «Скороход», причем ноги в этих ботинках он ставилне наискосок, как все нормальные люди, а параллельно друг другу, не желая ни наградус уклоняться от выбранной раз и навсегда прямой линии жизни, как всесомнения у Фомы неверующего улетучивались. Людочка была первой секретаршей,которая сумела удержаться у Виктора Андреевича третий год. Причина была в том,что она училась в вечернем институте.
Виктор Андреевич уважал ее за стремление к знаниям, считалсерьезной девушкой и, надо отдать ему должное, разрешал заниматься и всегдаотпускал в учебный отпуск без возражений, не то что Другие начальники.
— Так вот, представляете, он так смотрит на меня:«Какое письмо, вы что?» А я посмотрела, почерк похож на Маринкин, мы с ней накурсах по гражданской обороне были, стала читать — ее письмо. Я все-то нечитала, только сначала несколько строчек и подпись, вот, смотрите: подружке онаписала.
Людочка оглянулась и зашептала:
— И там правда написано, что у нее кто-то был, ну,мужчина какой-то, все подробно, что познакомились на работе, а дальше мнестыдно стало читать, и что же теперь с этим письмом делать?
— Что делать — надо родителям передать, хотя оно толькодушу им растравит.
А как оно к твоему начальнику-то попало?
— Ой, я же вам говорю: Марина у меня этот справочник поГОСТам попросила давно еще и забыла отдать, а перед ноябрьскими праздникамиуборку мы делали, стал мой Виктор Андреевич проверять, все ли у него в порядке,хватился — одного ГОСТа нет. Он на меня прямо чуть ли ногами не затопал, вы жезнаете: «Дисциплина и порядок», я к вам бегом, у вас в секторе никого, толькоСороковников в углу дремал, я у Маринки из стола справочник вытащила и назад,только все равно мне попало, зачем даю его посторонним людям. А мне и не нужнобыло ничего там смотреть, а сегодня хватилась, открыла — письмо и выпало, а вы,я знаю, вещи Маринкины разбирали, вот я вам и принесла, а сейчас мне бежатьнадо, а то Виктор Андреич хватится, что меня на рабочем месте нет.
Выпалив одним духом всю эту длинную тираду, Людочка резвометнулась за угол и буквально налетела на Рубцова. Надежда встретилась с нимвзглядом и поняла: он все слышал. Какой-то бес руководил ее поступками. Держасвернутый листок на виду, она прошла в комнату и положила письмо под стекло насвоем столе.
* * *
У Андрюши Рубцова было обычное детство, никто не назвал быего тяжелым. Мама его работала в заводской столовой, но не судомойкой илиуборщицей, а поваром по супам. И папа у него был, шофер грузовика.
Папа зарабатывал неплохо, для шофера, конечно, зарплату непропивал и жену с сыном не бил. Времена были брежневские, со снабжением в ихпоселке городского типа, хоть он и считался райцентром, было неважно, но мамапотихоньку несла из столовой, немного, только чтобы муж и сын не голодали, иони не голодали. Жили они в собственном доме, вернее, половине дома, трикомнаты и кухня, а еще небольшой садик и огород.
Андрюша пошел в школу, как все, и там было все, как у всехдетей: немножко баловался, только учился лучше других, все ему давалось легко.Родители ему не помогали, но успехами его гордились. Вступив в пионеры, Андрюшастал заниматься общественной работой. Нельзя сказать, что ему это нравилось, нораз положено было, значит, надо.
