Агата вышла из оцепенения и пустила холодный душ в душевой кабине. Александр стянул с себя оставшуюся одежду, повернувшись к Агате спиной, нисколько ее не стесняясь. Она видела, что ему очень плохо. С трудом Александр забрался в кабину и, прислонившись лбом к кафельной плитке черного цвета, подставил свое тело упругим, холодным и от того колючим, словно иголки, струям воды.
— Не уходи, — бросил он Агате через плечо.
Она сама понимала, что не может оставить его одного в таком состоянии: Александр, чего доброго, мог потерять сознание. Она повернулась к нему полубоком.
— Может, все-таки врача?
— Не надо, спасибо… Я уже давно сам себе врач. Сейчас все пройдет, только не уходи, — ответил он, не поднимая головы с мокрыми волосами.
Сердце Агаты сжалось, Александр был словно маленький ребенок, боявшийся отпустить маму. Через пять минут он выключил воду и попросил полотенце. Агата подала ему большое махровое полотенце, которым он вытерся и обвязал себя вокруг бедер. Все повторялось снова.
Наконец Берсеньев вышел из душевой кабины и поцеловал руку Агате.
— Спасибо за поддержку. Кстати, а что ты здесь делаешь? — спросил он, проходя в комнату.
— Похоже, что ты идешь на поправку, — недовольно отметила она, следуя за ним. — Я же работала у тебя один день, забыл? Вот мне и дали приглашение, ты против? Мне уйти? — прямо спросила его Агата.
— Ну, конечно же, нет, — несколько смутился Александр, открывая шкаф и отгораживаясь от Агаты деревянной дверцей. — Я не должен был тебе этого говорить, но скажу… я о тебе вспоминал.
— Не может быть! — притворно ахнула Агата.
— Честное слово, не должен был, но вспоминал, — ответил Александр, словно не замечая ее иронии.
— Зачем же ты тогда так сурово обошелся со мной?
— Не люблю журналистов, помнишь? — ответил он ей.
— Это просто какая-то фобия или тебе действительно есть что скрывать, — сказала Агата.
— А умных журналистов я не люблю тем более, — выглянул из-за дверцы Александр.
В дверь его номера постучали, и Александр попросил:
— Открой, пожалуйста, и скажи, что я уже иду.
Агата, немного сбитая с толку, нисколько не думая о своей репутации, подошла и открыла дверь.
На пороге стояла та самая стерва Елена Григорьевна Сапрунова, главный бухгалтер фирмы «Берсеньев» и по совместительству любовница Александра, насколько Агате было известно. Она очень хорошо выглядела, что было совсем неудивительно с ее-то данными и фигурой. Высокая, стройная, в золотистых туфлях на шпильках, что придавало ей еще добрых десять сантиметров, Лена свысока смотрела на Агату.
«Она может себе это позволить с таким кавалером…» — подумала Агата, имея в виду то, что Александр был высокого роста.
Елена Григорьевна была в коротком облегающем платье золотистого цвета, расшитом стразами. Глубокое декольте, голые руки, голые, вернее, в чулках телесного цвета длинные ноги.
Агата вполне понимала эту красивую молодую женщину. Она хотела максимально показать свое тело, потому что оно было совершенно. Трогательно худые ключицы, область декольте, красивой формы плечи с легким загаром были присыпаны какой-то золотой пылью. Волосы Елены были уложены в красивую прическу. Изящную шею Лены украшала золотая цепочка с сердечком из бриллиантов. В ушах пассии Александра сверкали два больших бриллианта. А вот макияж у нее был более чем скромный: идеально гладкая кожа, красивые черты лица, выразительные глаза и пухлые губы не требовали излишней косметики.
Вид у нее был несколько растерянный, словно она попала не туда, куда хотела. И Лену можно было понять. Меньше всего она ожидала увидеть в номере Александра Берсеньева девицу, которую она когда-то по его просьбе проверяла. У женщин друг на друга очень хорошая память, и Елена ее сразу же узнала. Удивительное дело, женщины так часто бывают невнимательными и рассеянными. Находясь за рулем, могут перестроиться в другой ряд перед мчащейся машиной, забыв включить сигнал. Могут запросто забыть о варящемся супе на плите, засмотревшись на мелодраму по телевизору. Но зато за сотую долю секунды они могут оценить внешность своей соперницы. Начиная от физических данных соперницы, ее туалета, длины ресниц и цвета помады, обуви, прически и заканчивая точным подсчетом кристаллов Сваровски по вырезу ее декольте. Лена скользнула взглядом по номеру на двери и скептически оглядела фигуру в черном.
— А вы что здесь делаете?
— Я здесь так же, как и вы, по приглашению, — ответила Агата, стараясь выглядеть непринужденно и спокойно. — То есть не по приглашению в этот номер, а по приглашению на праздник, — поправилась она.
— Вы не являетесь работником нашей компании, — надула губки Елена Прекрасная, и бриллианты ослепили соперницу.
— Я работала один день, — честно сказала Агата, но Лена восприняла это явно как издевательство.
— Я в компании с самого ее основания, но не удостаивалась таких почестей. Далеко пойдете, милочка.
— Меня зовут Агата, — напомнила Агата.
— Я запомню, — улыбнулась через силу Елена, — могу я поговорить с Александром Романовичем?
— Он скоро выйдет, — ответила Агата, твердо стоя в дверях и выдерживая оценивающий взгляд Елены.
— А могу я узнать, что вы делаете у него в номере?
— Боюсь, это мое личное дело, — ответила Агата, но вдруг поняла, как сейчас разрывается сердце Елены от ревности, и, смягчившись, сказала: — Я здесь сугубо по делам, уверяю вас.
— А я и не сомневаюсь! — гордо подняла голову Елена и удалилась походкой манекенщицы.
Агата закрыла дверь и вернулась в комнату.
— Я слышал вашу перепалку, — сказал Александр, не показываясь из-за шкафа.
— Как это по-мужски, молча наблюдать, когда женщины грызутся из-за тебя! — сказала Агата, разозлившись.
Александр засмеялся:
— Ты грызлась не из-за меня, а скорее, чтобы уколоть ее.
— Она твоя девушка? — спросила Агата, ведя пальцем по поверхности деревянной дверцы, и всей своей кожей чувствуя его близость.
— Тебе это интересно для статьи?
— Лично…
— Нет, Лена не моя девушка, — ответил Александр.
— А ведь врете… или ей этого не объяснили! Елена Григорьевна с большой ревностью смотрела на меня, уж это я поняла! — сказала Агата.
— А все дело в тебе. Так выглядишь, что наводишь других дам на крамольные мысли, — сказал Александр.
«Он издевается надо мной… Как я выгляжу? Да по сравнению с этой красоткой я просто моль на ее шиншилловой шубе», — подумала Агата.
— Недооцениваешь ты себя, Агата Кристи, — прокряхтел из-за двери Александр, словно прочел ее мысли.
— Не очень-то воображай! Я здесь не из-за того, что потеряла голову из-за тебя, я тут по делу.
