– Она была молодой и хорошенькой. Никогда не кричала на меня, и никогда за три года я не слышал, чтобы она пела… Она погибла в автокатастрофе. Ей было двадцать три.
Теперь-то Джози все поняла. И услышала в словах Кена намного больше, чем он рассказал. Он не говорил, как любил свою первую жену, но Джози знала, что любил. Он также не сказал прямо, что любит ее, Джози. Но бессознательное движение к ней выдало его чувства. Он стоял перед ней, и сейчас его душа была открыта для нее. Она видела любовь в его глазах, такую же огромную, как его страна высокого неба. И все это он дарил женщине, которой нравилось смеяться и спорить с ним.
Джози улыбнулась, и вслед за ней улыбнулся он.
– Снова удерешь в свое агентство? – прошептала она.
Он отрицательно покачал головой, и улыбка осветила его лицо.
– Кажется, пришла мне пора осесть, как ты думаешь? И ты, наконец, перестанешь покупать все эти вредные продукты. Думаю, мне понадобится здоровое сердце, ведь я собираюсь жить с тобой долго, а ты намного моложе меня.
Сердце ее подпрыгнуло и радостно затрепетало. И Джози снова ощутила внутри нежное порхание бабочек, как в первую, ночь знакомства с Кеном. Она внезапно почувствовала себя такой же легкой и свободной, как настоящая бабочка.
– Кажется, это Пикассо сказал, что надо много времени на то, чтобы стать молодым?
– Я всегда чувствую себя молодым. Мы должны строить нашу жизнь вместе, Джози. Можно купить домик где-нибудь ближе к городу, там, где будет с кем поговорить. Денег хватит. За мое последнее дело – да-да, последнее, ты не ослышалась, – мне заплатили достаточно.
Восхищенная улыбка засияла на лице Джози.
– Будет лучше, если мы построим дом сами. Такой большой-большой, чтобы нашим ребятам было, где резвиться.
Кен в удивлении уставился на нее.
– Нашим ребятам?
Она взяла его руку и приложила к своему животу.
– Один, по крайней мере, уже есть. Пожалуй, это моя судьба – жить среди упрямых мужчин.
Брови Кена поползли вверх, а рот медленно открылся.
– Ты имеешь в виду…
Черт, что же еще она могла иметь в виду? Ответ был однозначен.
– Вот почему я не уехала в Хоук-Холлоу, – проговорила она. – Подумала, что всю жизнь буду тосковать по тебе. Так почему бы не делать это здесь?
Кен радостно вскрикнул и подхватил ее на руки. Он, конечно, сомневался, чтобы женщина могла сама определить пол будущего ребенка, но все равно: кто бы ни родился – мальчик или девочка, – Кен обязательно окружит его заботой и вниманием и будет любить его всю свою жизнь.
Опустив ее на пол, он сказал:
– Похоже, что с этих пор в семье Слейтеров все пойдет своим чередом.
– Я уверена, что наши дети, не говоря уже о внуках, будут рады этому.
– На сколько детей ты рассчитываешь?
Она наклонила голову в одну сторону, потом в другую, словно бы делая в уме какие-то подсчеты, а потом с сияющими глазами выпалила:
– Думаю, для начала нам хватит четырех, но Сильвия мне напророчила не меньше пяти.
– Пяти?
Джози взяла его за руку и потянула за собой.
– Моя мама всегда говорила, что лучше целиться в небо и попасть в шпиль башни, чем целиться в шпиль башни и попасть в грязь.
– О, Джози, – прошептал он, – что ты делаешь?
Расстегнув пуговицы его рубашки, она сказала:
– Я целюсь в небо и хочу поймать счастливую звезду.
– Так, где же спальня? – прошептал Кен.
– А мне послышалось, ты сказал, что нам не нужна кровать.
Он убрал ее волосы и поцеловал за ухом.
– Да, конечно, – хрипло прошептал он, – но у тебя будет ребенок, и… кровать понадобится для того, что я хочу тебе предложить.
Я уже говорил, что люблю тебя?
Откинув голову, она сказала:
– О Кен, я тоже люблю тебя. Но… что ты хотел предложить?
Он зашептал ей на ухо. Ее брови поползли вверх, на лице появилась восхищенная улыбка. Больше Джози ничего не спрашивала – просто указала на дверь спальни.
И прежде чем первые лучи солнца окрасили бледное утреннее небо, Джози и Кен поймали свою счастливую звезду.
