— Мне так жаль… — вновь повторила Дейзи, чувствуя себя очень скверно. — Ты основал ради меня целую фирму, потратил год жизни…
Адриан предостерегающе приложил палец к ее губам.
— Тсс! Не говори ерунды. Прошедший год навсегда останется самым счастливым в моей жизни. Поверь, я действительно ни о чем не жалею. Да и создание нашего салона ни в коем случае нельзя считать досадной оплошностью, — попытался настроиться он на более беззаботный лад. — Он же приносит бешеный доход!
Дейзи выдавила из себя нервный смешок.
— Ну если оценивать ситуацию с такой точки зрения… Кстати, как ты теперь намерен поступить с «Дейзи»? Естественно, мы больше не сможем оставаться партнерами. Поскольку в дело вложены исключительно твои деньги, я выхожу из игры. Но мне интересна дальнейшая судьба предприятия.
— Ни в коем случае ты и «Дейзи» не должны разлучаться! — горячо возразил Адриан. — Ведь салон — часть тебя. Он даже назван твоим именем. Мы могли бы оставить все по-прежнему и, как раньше, быть партнерами. А если вдруг ты сочтешь, что продолжать общаться стало для нас обоих непосильной задачей, то можешь выкупить мою долю акций в любой момент.
— Но у меня нет средств!
— Тогда я просто отдам тебе свои акции.
Дейзи поспешно замотала головой.
— Это слишком ценный подарок. Я никогда в жизни не приму от тебя подобный дар.
— В таком случае будем считать, что ты взяла их у меня в долг, — тут же нашелся Адриан, чувствуя, что деловой разговор помогает ему отвлечься от сердечной боли. — Салон приносит солидный доход. Если дела и дальше будут идти в гору, вскоре твой проект окупится и начнет приносить прибыль. Тогда-то ты и сможешь постепенно выплатить нужную сумму. Впрочем, подробнее мы сможем обсудить коммерческую сторону вопроса и позже, когда прилетим в Нью-Йорк.
Поскольку он замолчал, Дейзи робко поинтересовалась:
— Когда ты планируешь вернуться?
— Даже не знаю. — Адриан задумался. — Наверное, тебе не терпится очутиться дома как можно скорее?
Дейзи смущенно потупилась, в который раз мысленно поразившись проницательности мужчины.
— Стыдно признаться, но да.
— В таком случае можно попытаться заказать билеты на ближайший рейс.
Не откладывая дело в долгий ящик, Адриан встал, быстро оделся, поднял трубку телефонного аппарата и недолго о чем-то переговаривался. За это время Дейзи также успела привести себя в порядок и даже застелить постель.
— Ну что? — не выдержав, первой заговорила она, едва лишь Адриан положил трубку.
— Есть один билет на самолет, отправляющийся через два часа. — Он испытующе посмотрел на нее. — Полетишь?
Не раздумывая, Дейзи твердо сказала:
— Да.
— Тогда собирайся. Я провожу тебя до аэропорта.
Сборы не отняли много времени, поскольку Дейзи до сих пор так и не распаковала свои чемоданы. Когда все было уложено, молодая женщина тревожно спросила:
— А как же ты?
Адриан пожал плечами.
— Наверное, вылечу завтрашним рейсом. Мне некуда торопиться. В отличие от некоторых, — многозначительно прибавил он. — Ты решила вернуться к Сомсу?
Прямой вопрос требовал прямого ответа.
— Да. Если, конечно, я до сих пор нужна нему.
— Ни на минуту не сомневаюсь в этом. Что ж, желаю вам обоим счастья.
Поколебавшись, Дейзи произнесла:
— И тебе того же, Адриан. Верю, ты еще встретишь женщину, которая окажется достойной тебя и полюбит тебя всем сердцем. Прости, что ею оказалась не я.
Адриан с наигранной веселостью махнул рукой.
— Что Бог не делает, все к лучшему… Ладно, нам пора.
Но вместо того, чтобы покинуть номер, оба не тронулись с места, с непередаваемым выражением глядя друг на друга. И вдруг, повинуясь одновременному порыву, кинулись друг к другу и крепко обнялись.
— Прости меня, Адриан, — всхлипнула Дейзи. — Никогда себе не прощу того, что совершаю сейчас.
— И ты прости меня, дорогая, — сдавленно произнес Адриан в ответ. — Меньше всего на свете мне хотелось причинить тебе боль.
— Ты ведь обязательно будешь счастлив? Обещаешь?
— Клянусь, что сделаю для этого все возможное. Теперь я знаю, что настоящая любовь существует. Такая, как у вас с Сомсом.
— Ты еще отыщешь свою единственную, Адриан. Где-то бродит и твоя вторая половинка.
— Да. И я непременно отыщу ее. Иначе зачем тогда вообще жить?
Дейзи уткнулась лицом в плечо мужчины.
— Я люблю тебя, Адриан. Ты стал для меня кем-то гораздо большим, нежели друг и советчик. Я обрела любящего старшего брата.
Растроганный ее признанием Адриан произнес:
— Надеюсь, что когда-нибудь смогу и тебя назвать своей любимой младшей сестричкой. Однако пока, боюсь, нам лучше некоторое время не видеться…
— Понимаю. — Дейзи со слезами на глазах приподнялась на цыпочки и поцеловала его в щеку. — Я никогда не забуду тебя, Адриан. Никогда.
— И я тебя, Дейзи, — в первый и последний раз назвал он ее таким именем, с отеческой нежностью целуя в лоб. — И мою любовь к тебе, заставившую старого холостяка вновь поверить в добро и любовь. Спасибо тебе за все, что сделала для меня. Спасибо и прощай.
— Мы ведь еще когда-нибудь увидимся, правда?
— Я обязательно пришлю тебе приглашение на мою свадьбу, — улыбнулся Адриан.
— Ты женишься только по настоящей любви?
— Даю слово. Теперь, после встречи с тобой, я просто не смогу поступить иначе. — Он помолчал. — Так ты узнаешь, что все осталось в прошлом.
— Буду с нетерпением ждать этого момента. И мысленно молиться за тебя. Не хочу говорить «прощай». До свидания!
И, еще раз крепко обнявшись, они оставили номер, которому так и не суждено было стать свидетелем их счастья.
На улице, где проживал Сомс, Дейзи очутилась лишь поздней ночью. В до боли знакомых окнах не светилось ни единого огонька. А вдруг он ночует в чужой постели? — ревниво пронеслось в голове. Ведь прошел целый год… Более чем достаточный срок для того, чтобы подыскать мне замену.
Да нет, он там, тут же поправила себя Дейзи, прогоняя прочь крамольные мысли. Он дома, я чувствую это.
Войдя в подъезд и медленно поднявшись на третий этаж, она некоторое время постояла перед дверью, напрасно пытаясь успокоить отчаянно бьющееся сердце. Наконец нерешительно надавила на звонок…
Дверь распахнулась почти сразу. Застыв на месте, Сомс и Дейзи некоторое время молча смотрели друг на друга, жадно пожирая глазами малейшую черточку, малейшее изменение в облике другого. В лице, которого не видели целый год, но дороже которого не существовало ничего в мире.
