— И столь же великолепно, — согласился Грэнт, вплетая пальцы в ее локоны. — Правда, песенок мы не пели, но заниматься с тобой любовью, это… не могу подобрать слово… Ну, скажем, это все равно что держать в ладонях блуждающий огонь или душу бабочки.
Энн улыбнулась, прижимаясь щекой к его груди.
— Благодарю за комплимент, господин писатель, но хорошо ли вам было?
— Умопомрачительно! — Грэнт нежно провел ладонью по ее спине и ласково похлопал по ягодицам. — Хочешь спать? — Энн кивнула, и он добавил: — Ну так спи, детка. — И натянул на них обоих простыню.
Энн с тихим вздохом поуютнее устроилась на его плече, испытывая ни с чем не сравнимое чувство покоя и защищенности. Спустя пять минут она уже спала.
А утром на неделю уехала с Джеймсом в Гринхилл.
На этот раз весь дом находился в их распоряжении. Артур Грэнт воспользовался прибытием сына, чтобы несколько дней провести у моря. Поэтому сейчас Джеймсу и Энн не было нужды селиться в разных комнатах.
В первый вечер, после вкусного ужина, приготовленного совместными усилиями и съеденного в гостиной за стоявшим напротив огромного камина столом, Грэнт отвел Энн в предназначенную для двоих спальню. Там их ждала широкая кровать.
Джеймс не стал включать свет, зато помог Энн раздеться. Вернее, он сам медленно освободил ее от блузки и джинсов.
— Очень романтично, — заметила Энн, пока Грэнт расстегивал пуговицы у нее на груди.
— Верно, — согласился тот, стягивая блузку и принимаясь за застежку бюстгальтера.
Спустя секунду Джеймс взял Энн за плечи и посмотрел вниз, на упругую грудь с приподнятыми сосками. Налюбовавшись вдоволь, он подхватил нежные выпуклости ладонями и принялся легонько их массировать.
Энн запрокинула голову и зажмурилась, ее губы приоткрылись, дыхание участилось. Склонившись, Грэнт стал покрывать поцелуями ее шею.
— Знаешь, что ты делаешь со мной? — прошептала Энн, начиная дрожать.
— Ласкаю, — сдавленно произнес Джеймс и чуть сильнее стиснул отвердевшие бутоны пальцами.
Она задохнулась от удовольствия, но через минуту грустно заметила:
— Мне так приятно, что я наверняка не устою и поддамся тому, к чему все идет. Кстати, — вдруг улыбнулась она, — мне кажется несправедливым тот факт, что я пассивно принимаю это блаженство.
Джеймс тоже усмехнулся.
— И что ты намереваешься предпринять по данному поводу?
— Для начала раздену вас, мистер Грэнт, а там видно будет. Возможно, продемонстрирую вам пару-тройку фокусов.
— Перед которыми я тоже не смогу устоять?
— Мне кажется, ты обладаешь большей выдержкой, чем я, — честно призналась Энн.
— Интересно, почему ты так думаешь?
Энн поднялась на цыпочки и поцеловала его.
— У меня возникает ощущение, будто я попала в руки к большому мастеру. К твоему сведению, я прежде никогда не пела песенок, находясь с мужчиной. А вчерашней ночью попросту чувствовала себя мягкой глиной в пальцах гончара.
— Судя по моим ощущениям, ты гораздо более упругая, чем глина, — возразил Джеймс. И тихо добавил: — Ты прелестна, Энн.
Она озорно усмехнулась.
— Думаю, тебе лучше замолчать и продолжить свое занятие, пока я не умерла от нетерпения!
Грэнт так и сделал, после чего Энн потеряла всякое желание поддразнивать его. Вместо этого она растворилась в его изысканных ласках…
Утром они позавтракали оладьями с джемом и отправились на верховую прогулку. Джеймс учил Энн управлять лошадью. Оглядывая семейные владения Грэнтов, они приблизились к заброшенной шахте, где прежде добывалась яшма. Спешившись, Энн принялась шарить глазами по земле в поисках пестрых камушков, но так ничего и не обнаружила. Однако спустя некоторое время Джеймс преподнес ей маленький сувенир. В знак благодарности она нежно обняла Грэнта и поцеловала.
Вернувшись с прогулки, они снова слушали музыку, болтали о всякой всячине и конечно же занимались любовью, сколько, когда и где хотелось…
Вечером, в спальне на втором этаже, Энн читала, забравшись с ногами на кровать и включив бра. Джеймс что-то записывал в блокнот при свете настольной лампы. В какой-то момент, оторвавшись от книги, Энн заметила, что Грэнт наблюдает за ней.
— Что-то случилось? — поинтересовалась она.
Джеймс молча покачал головой, но глаз не отвел. Он продолжал разглядывать цветастый халатик Энн, который выгодно подчеркивал стройность ее фигуры.
— Почему ты так смотришь? — вновь спросила она, в свою очередь вглядываясь в лицо Грэнта.
В мягком свете лампы его зачесанные назад волосы поблескивали, черты лица казались более выразительными.
— Просто я размышляю, как попросить тебя сбросить этот прелестный халатик, — тихо произнес Джеймс.
— Всего-то? — улыбнулась Энн. — А я уже начала волноваться.
— Что касается меня, то последние десять минут я задаю себе вопрос, как ты можешь спокойно читать, когда меня обуревают буйные фантазии?
Энн захлопнула книгу, уголки ее рта лукаво изогнулись.
— Кто говорит, что я спокойна?
— Разве нет?
— Ну, если учесть, что я в пятый раз читаю одну и ту же страницу, совершенно не понимая смысла…
— Энн! — воскликнул Грэнт. — Если бы я знал!
— Просто у меня не было уверенности, что наши мысли совпадают. Но если это так…
Не договорив, Энн встала с постели и принялась медленно расстегивать пуговицы халатика. Под ним были трусики и бюстгальтер, на черном фоне пестревшие крошечными ягодками клубники. Бросив халат на кресло, Энн расстегнула заколку и, тряхнув головой, высвободила волосы. При этом до ее слуха донесся восхищенный вздох Джеймса. Затем, в мягком свете настольной лампы и бра, она сбросила белье и выпрямилась под взглядом Грэнта, опустив руки вдоль тела.
Тот некоторое время жадно скользил взглядом по изящным изгибам ее тела, затем посмотрел в глаза и хрипло произнес:
— Боюсь, что не смогу надолго растянуть прелюдию.
— Возможно, я сама попрошу тебя поспешить, — едва слышно заметила Энн.
— Но мне как-то неловко…
— Джеймс, ведь я не железная. У меня тоже есть желания. Иди ко мне…
Грэнт шагнул вперед, подхватил Энн на руки и зарылся лицом в ее пышные волосы…
Проснувшись утром, она обнаружила, что Джеймс еще крепко спит. Энн зевнула, прикрыв рот пальцами, и подняла взгляд вверх, на украшавший постель старинный балдахин. И само сооружение, и красивая, синяя с серебром, драпировка вызвали у нее умиление. Это чувство лишь усилило приятное удовлетворение, порожденное мыслью о том, что нынешней ночью ей наконец удалось достичь с Грэнтом полного единения души и тела, которого она давно желала.
