— Но это означает, что ждать придется целый год.
— Ты ведь дашь мне этот год, Лесли?
В конце концов она согласилась; главным образом потому, что сама этого хотела, но себе объяснила свое решение тем, что так будет практичнее и разумнее всего.
Лесли сейчас совсем не была расположена вести с Хью боевые действия. Это не пошло бы на пользу ни ей, ни ребенку. А ради ребенка она готова сделать все что угодно, только бы защитить его. Она уже любила свое еще не родившееся дитя. Если бы они жили с Хью душа в душу, большего счастья и желать нельзя. Но он попросил ее остаться с ним не навсегда, а всего на какой-то один-единственный год. Этого времени как раз достаточно, чтобы родить и вернуться к обычной жизни.
Хью радостно сообщил об ожидаемом прибавлении семейства и своей маме, которая, уйдя на пенсию, жила в небольшом городке, в Озарксе, и всем своим друзьям.
Первым новость узнал Фил Коттер, которому Хью позвонил, чтобы навести справки о враче, наблюдавшем Лесли.
— Твоя жена в хороших руках, — заверил его Фил.
Успокоенный этими словами, Хью приступил к оповещению остальных о предстоящем главном событии года.
— Можно подумать, ты единственный за всю историю человечества мужчина, которому предстоит стать отцом, — поддразнивала его Грейс во время обеда в одном из самых дорогих ресторанов Далласа, куда Хью пригласил чету Коттеров отметить вместе с ними столь знаменательное событие.
— А что, разве были и другие? — осведомился Хью, высоко подняв брови.
Грейс весело рассмеялась.
— Полагаю, мне стоит заранее предупредить всех, что я намерен утомить их до смерти, показывая фотографии своего ребенка, — продолжал Хью. Лесли еще никогда не видела его в таком радостном возбуждении. Он нагнулся к ней, взял ее руку, поднес к губам и быстро поцеловал. — Никогда не думал, что могу чувствовать себя настолько счастливым.
Он произнес эти слова так, будто они предназначались ей одной. Тем не менее ее по-прежнему терзала мысль о том, что все знаки внимания с его стороны объясняются главным образом тем, что она ждет ребенка.
Ее сомнения так до конца и не развеялись и во время обеда у Берта. Хью все время пытался добиться того, чтобы Лесли снова работала только два раза в неделю, но та упрямо стояла на своем. Она просто не могла позволить себе полностью утратить контроль за собственной жизнью. Пока врач ей ничего не говорит, она сама будет определять, сколько ей работать. Ее очень рассердило то, что Хью воспользовался случаем и заговорил на эту тему с Бертом.
— Мне кажется, она чересчур перегружает себя. Как ты считаешь, Берт? Я вот тут читал, что довольно часто у женщин, рожающих впервые, бывают выкидыши. Мне бы не хотелось рисковать.
— Бедный Берт. — Лесли принужденно засмеялась, стараясь не показать своего раздражения. — Угодил в разгар внутрисемейной разборки. — Она повернулась к Хью. — Я тоже не хочу рисковать. Доктор заверила меня, что работа только идет мне на пользу. Когда чувствую усталость, я ухожу пораньше. К счастью, мне повезло, — и она заговорщически подмигнула Берту, — у меня очень понимающий начальник.
Однако Берт явно встревожился.
— Возможно, Хью прав, — сказал он.
— И почему это даже самые сильные мужчины ведут себя как нервные барышни, когда дело касается беременности? — вмешалась в разговор Молли. — Лесли выглядит просто великолепно. Неужели не видишь? И ты, Берт, тоже успокойся. С Лесли все будет хорошо. На будущий год в это время нам предстоит нянчить их ребенка, пока эти двое будут развлекаться, чтобы подарить нам второго внука.
Молли только хотела ее выручить, не подозревая, что от ее слов у Лесли сжалось сердце. Кто знает, что ее ждет в будущем году? Она взглянула на Хью. У того даже шея побагровела. Он смущен! Она не могла припомнить случая, когда бы Хью так сильно нервничал.
— Похоже, высказывания Молли выбили тебя из колеи, — заметила Лесли на пути домой. Ей нужно было знать, каковы его планы на будущее, но стоило затронуть эту тему, как Хью так или иначе уходил от разговора.
Он в глубокой задумчивости барабанил по рычагу переключения передач.
«Еще бы мне не быть выбитым из колеи, — думал Хью. — Берт с Молли рассуждают о том, как будут сидеть с ребенком, а я даже понятия не имею, останешься ли ты здесь, со мной, или нет». Хью пытался отогнать от себя эти страхи: ведь как-никак Лесли обещала в течение года никуда не уезжать, но он не мог не волноваться по поводу того, что будет дальше. Он боялся слишком давить на нее, его страшила перспектива услышать от нее «нет». Он ответил ей вопросом на вопрос:
— А что ты на это скажешь, Лесли? Ты хотела бы второго ребенка?
— В нынешних обстоятельствах это, по-моему, было бы верхом безответственности.
Он свернул на стоянку, но мотор не выключил. Не снимая руку с руля, Хью повернулся к ней.
— На что ты намекаешь, Лесли? Что я ставлю тебе в вину эту беременность? Если так, то твое обвинение очень несправедливо, и ты сама это прекрасно знаешь.
— Я не то имела в виду. Просто думала… Ну, наше будущее. Оно такое… такое неопределенное, — заикаясь, выдавила она из себя.
— Знаю, но давай дадим себе шанс и посмотрим, что получится, — сказал Хью нарочито спокойным тоном. По-видимому, Лесли хочет знать точную дату их развода. Интересно, что же она собирается делать? Носиться по миру с ребенком за спиной? Этому не бывать. Он твердо намерен убедить ее в том, что они должны во что бы то ни стало сохранить свой брак, что он ни за что на свете больше не отпустит ее от себя. Ни-ко-гда.
Со времени возвращения Лесли в Даллас лето плавно перешло в осень, затем незаметно наступила зима. Будни перемежались праздниками.
С каждым днем у Хью прибавлялось дел на фирме. Он взял себе за правило приходить домой в шесть или в половине седьмого вечера, чтобы поужинать вместе с женой, а те дела, которые не успевал переделать сам, брал на себя приглашенный им помощник. Тем не менее ему приходилось туго. Часто, лежа без сна в своей постели, Лесли слышала, как Хью поднимается к себе далеко за полночь: ясно, что он корпел над бумагами, которые приносил с работы.
Она говорила себе, что должна быть довольна тем, что он старается больше бывать дома; напоминала себе, что наконец-то добилась от него того, о чем всегда просила все прошлые годы. Теперь он и внимание ей уделяет, и выводит в свет, так сказать. Однако ее не удовлетворяли мотивы, по которым он пошел на эти уступки, да и результаты, с ее точки зрения, оказались неутешительными.
Однажды в пылу спора Лесли так прямо ему об этом и сказала.
— Ты не обязан это делать, — заявила она, когда он в середине января принес ей в подарок букет фиалок.
— Пожалуйста, очень рад, что букет тебе понравился, — с сарказмом отозвался он.
— Я устала от всего этого притворства. Ты так поступаешь из чувства вины за то, что меня разнесло, как корову, и я… я… — она разрыдалась, и Хью нежно прижал ее к своей груди.
