Вот и спальня — комната с огромной кроватью, которую она делила с Дагом… Пытаясь сдержать жгучие слезы, Имоджен крепко зажмурилась.
А когда горячие слезинки все-таки покатились по ее лицу, она обхватила подушку Дага и зарылась в нее лицом, словно пытаясь впитать его слабый запах, как будто это было лекарство, способное унять боль.
— Имоджен… Имоджен, в чем дело?
Даг? Но ведь он уехал! Вся сжавшись, она не рискнула повернуть голову.
— Что-нибудь не так? — спросил Даг. — Ты себя плохо чувствуешь? Имоджен, ответь мне…
Теперь он уже стоял возле кровати, наклонившись над ней и проводя рукой по ее волосам. Чувствуя себя совершенно несчастной, Имоджен оторвала голову от подушки.
— Ты плачешь?
Он сел на постель рядом с ней. Рядом, ни все же на некотором расстоянии, помимо своей воли отметила Имоджен.
— В чем дело? Что случилось?
— Ничего, — солгала она.
— Дело в Джоне, так ведь?
Джон? Имоджен недоуменно посмотрела на него. Почему она должна плакать из-за Джона?
— Конечно нет! — бросила она. В глазах Дага появилось выражение, от которого сердце ее невольно дрогнуло.
— Хорошо, если дело не в Джоне, тогда в ком же или в чем? — не отставал Даг.
Раздраженная Имоджен села и несколько отвернулась.
— Мне кажется, ты не собирался возвращаться к ужину… и вообще… — начала она.
— Да, не собирался, — спокойно ответил он. — Но что-то заставило меня вернуться с полдороги… тревожное предчувствие, наверное. Так в чем же дело, Имоджен? И не говори мне, что ничего не случилось. Ты бы не стала плакать из-за ничего…
К ужасу Имоджен, Даг внезапно протянул руку и коснулся ее разгоряченного, мокрого лица жестом, похожим на выражение нежности, в то время как в глазах его появилось нечто, напоминающее истинную заботу. Но думать так было бы роковой ошибкой, предостерегла саму себя Имоджен. Очередной роковой ошибкой.
В коридоре послышались чьи-то шаги, и ее охватила паника.
— Это Фил. Даг, не позволяй ему входить сюда. Не позволяй!
— Фил? — В голосе Дага появилась резкая нотка. — Так, значит, именно Фил виноват в твоем состоянии? — спросил он, ласково проводя пальцами по ее лицу.
Боясь выдать себя словами, Имоджен закусила нижнюю губу, но не смогла остановить предательского потока слез.
— Расскажи мне, — попросил Даг. — Расскажи все, Имоджен. Я хочу знать, что, черт побери, здесь творится? Что он такого сделал?
— Не могу, — с несчастным видом всхлипнула Имоджен. — Пожалуйста, не заставляй меня. Даг. Я просто хочу, чтобы он уехал. Мне ненавистно то, как он следит за мной, шпионит. Он знает, Дат. Я чувствую, что знает, и он…
— Что знает?
— Что наш брак ненастоящий… фиктивный. Он все время пристает ко мне, угрожает…
— Угрожает? — воскликнул Дат. — Имоджен, он не в состоянии причинить вред ни мне, ни тебе. Должна же ты это понимать. Неважно, каковым был мотив нашего союза и каковы были наши намерения, но после той ночи, когда мы с тобой сделали наш брак реальностью. Фил потерял всякую возможность навредить нам. Теперь он ничего не способен сделать, у него нет на это никаких законных оснований.
— Да… законных, — тоскливо согласилась Имоджен.
Даг нахмурился.
— Имоджен, в чем дело? Что ты хочешь этим сказать?
Внезапно ей стало очень холодно. Ее забила дрожь, ощущение было такое, как будто она заразилась каким-то очень опасным вирусом.
— Фил все время уговаривает меня положить конец нашему браку, — тихо призналась она. — Он думает, что ты пытаешься… Он полагает… — Покраснев, Имоджен быстро наклонила голову, не в силах заставить себя смотреть ему в глаза, и неуверенно продолжила: — Фил считает, что если у нас с тобой будет ребенок то это сильно укрепит твои права на бизнес Энсли Он говорит, что из-за этого ты и женился на мне Он даже угрожал… — Она с трудом сглотнула и невесело рассмеялась. — Женщину в интересном положении, как он выразился, подстерегает множество опасностей, и она может очень легко потерять ребенка…
— Что?! — В голосе Дага прозвучала такая ярость, что Имоджен вздрогнула. — Подожди здесь! — приказал он.
Даг отсутствовал менее получаса, а когда вернулся, то его лишенное всякого выражения лицо напугало Имоджен. Что он сказал Филу и, самое главное, что Фил сказал ему? Описал ли он Дагу ее чувства? Сделал ли…
— Фил убрался отсюда, Имоджен, — бесстрастно произнес он. — И никогда больше не попадется нам на пути.
Имоджен уставилась на него в полном ошеломлении. Каким образом удалось Дагу заставить мерзкого типа убраться отсюда на ночь глядя? Где он проведет ночь? И как доберется до дома?
— Убрался? Но ведь ты сам говорил, сколь рискованно портить с ним отношения.
На глазах ее вновь выступили слезы, но на этот раз это были слезы облегчения.
— О Боже, Имоджен, не плачь…
Даг пододвинулся ближе, очевидно желая обнять и успокоить ее. Но Имоджен, съежившись и глядя на него расширившимися от испуга глазами, отпрянула.
— Тебе нет необходимости шарахаться от меня… Я до тебя не дотронусь.
— Да, я знаю, — безжизненно согласилась Имоджен, отворачиваясь и чувствуя пустоту в сердце.
— А если знаешь, то почему же, черт возьми… — начал Даг. И вдруг попросил тихим, странно изменившимся голосом: — Имоджен, посмотри на меня.
— Не могу, — прошептала она. — Не могу.
— Нет, можешь.
Взяв ее за подбородок, Даг поднял его вверх и заглянул в блестящие от слез глаза.
— Так как же? — тихо спросил он. — Если ты знаешь, что я до тебя не дотронусь, тогда почему же шарахаешься от меня?
Имоджен отчаянно заморгала, пытаясь подавить слезы, но не преуспела в этом. Губы ее затряслись, и неожиданно все затаенные эмоции, преодолев защитные барьеры, выплеснулись наружу.
— Потому что я хочу, чтобы ты коснулся меня! — воскликнула она измученным, надтреснутым голосом. — Потому что люблю тебя, хочу тебя и не в состоянии вынести… О, Даг… Даг…
Готовые вырваться обвинения замерли у нее на устах. Протянув руки, он обнял ее так крепко, что Имоджен ощутила биение его сердца так же ясно, как своего.
— Имоджен… Имоджен…
Нет, это невозможно: Даг, обнимающий ее таким образом, целующий ее губы, лицо, шею… Говорящий, как сильно он любит ее, страстно и давно. Что половину своей жизни он надеялся услышать то, что она только что сказала.
— Но ты не можешь любить меня, — дрожащим голосом возразила Имоджен, слегка отстраняясь и с удивлением заглядывая в его глаза. — Ты всегда не любил меня… даже ненавидел.
